давало ему преимущество над женой, которая была умнее и образованнее, чем он, и вообще выше его во всех отношениях. Не расстраивайся. Надо, наоборот, радоваться, что у вас не было детей, с его-то наследственностью. — Он обхватил ладонью грудь Холли и легко погладил набухший бутон ее соска. — В один прекрасный день у тебя появится ребенок, и я уверен, что из тебя получится отличная мать…
Но этот ребенок будет не от тебя, грустно прибавила про себя Холли.
Питер соскочил с кровати, вышел и вернулся, прежде чем его гостья успела прийти в себя после всего сказанного. Он ловко натянул презерватив и стремительно прижал к себе девушку, словно понимая, что сейчас ее утешить может только страсть.
Питер не дал ей времени опомниться. Навалившись на хрупкую фигурку Холли всем своим крупным сильным телом, он вошел в нее и стал двигаться мощными, уверенными толчками, ни на мгновение не останавливаясь, так, что у нее закружилась голова и перед глазами все поплыло. Несмотря на прохладу, царившую в каюте, на его груди выступали капли пота, которые жемчужинами застывали в светлых завитках, а затем скатывались ручейками вниз, к плоскому животу, где смешивались с влагой на бедрах в том месте, где тела сливались воедино.
Лицо Питера было жестким и застывшим, его взгляд не отрывался от зрачков Холли, и все внимание было сосредоточено на ней и приближающемся миге блаженства. Тело молодой женщины содрогалось под его мощным натиском, с губ срывались тихие стоны, усиливая его возбуждение и страстное желание увидеть выражение ее кульминации, прежде чем страсть затуманит его голову окончательно. Холли уже ничего не видела. Ее разум, казалось, отделился от тела, наслаждение становилось непереносимой мукой. Перед глазами вспыхнули искры, и она рухнула в пропасть экстаза, купаясь в обладании мужчиной, устремляясь навстречу его великолепному телу. Он заполнил ее целиком, пленил своей любовью, и сладкое ощущение целостности все росло и росло, пока не произошел взрыв, и с губ Холли не сорвался крик, возвещающий о благословенном освобождении.
Стон Питера эхом отозвался в ее ушах — он тоже достиг пика страсти, и их тела погрузились в глубины сладостного блаженства, купаясь в лос-левкусии взаимного обладания. У Холли было такое ощущение, словно после долгих скитаний она наконец вернулась домой и душа и тело ее обрели долгожданный покой.
Отодвинувшись к краю кровати и отвернувшись от Питера, она изо всех сил старалась взять себя в руки, не дать душившим ее чувствам выплеснуться наружу. Теперь ей предстояло собраться с духом, чтобы смириться с неизбежным. Ее любимому не нужны сцены и слезы, он достаточно навидался их от Сильвии. Ради него нужно быть спокойной и собранной, сохранять присутствие духа. Не дай Бог, он еще захочет, чтобы они оставались друзьями!
— Мне очень жаль, — сокрушенно произнес за ее спиной Питер. В его голосе прозвучало искреннее раскаяние, наполнившее сердце Холли сладостной горечью. Она ощутила, как его палец прошелся вдоль ее позвоночника к копчику, и, слегка вздрогнув, повернулась к нему.
— А мне нисколько! — спокойно и уверенно сказала она, отказываясь сожалеть о том, что момент их чудесной близости закончился, и на все судьбой им было отпущено одно лишь мгновение.
— Ты не поняла. Я жалею не о том, что между нами сейчас произошло. — Питер легко погладил ее по плечу. — Мне плохо оттого, что я не могу предложить тебе большего… — Он нежно прильнул губами к ее маленькому уху. — Если бы я был другим человеком и ты была бы женщиной другого сорта, мы могли бы остаться любовниками, но мы оба слишком уважаем себя и друг друга, чтобы пожертвовать честью ради эгоистичной лжи.
Холли вспомнила, как он цитировал Шекспира, сравнивая ее с жемчужиной. И сейчас ей на ум пришла другая цитата, на удивление подходившая Питеру Стэнфорду и его представлениям о жизни: «Тебя не мог бы я любить, когда бы не любил я честь». Будь он не таким принципиальным, наверное, и она не любила бы его так сильно.
— Я знаю…
Питер с тяжелым вздохом прижал ее к себе.
— Оливер изо всех сил затягивал помолвку. Он не хотел терять Сильвию, но девушка отказалась переехать к нему до свадьбы, а жениться он был еще не готов. Когда она сообщила ему, что беременна, между ними произошла сцена. Оливер обвинил ее в том, что она нарочно забеременела, чтобы поймать его в ловушку, а она его в том, что он заставляет ее сделать аборт. Они наговорили друг другу кучу гадостей, уперлись, как два быка, и…
— Тебе незачем мне об этом рассказывать, — с болью в голосе прошептала Холли, но Питер решительно закрыл ей рот ладонью.
— В то утро, после того, как ты ушла из моей квартиры, мне позвонила Сильвия. Она буквально билась в истерике и умоляла меня приехать помочь. Они с Оливером уже неделю ругались, и несчастная женщина была уже на пределе. Бедняга не создана для роли матери-одиночки. В принципе она человек довольно сильный, но в некоторых отношениях — сущий ребенок. Сильвия доверилась моему брату, а он отвернулся от нее именно в тот момент, когда она больше всего нуждалась в его поддержке.
— Питер, но…
— Я пообещал, что ей не придется пройти через это одной, и слово свое сдержу. Пойми, я просто обязан сделать это, не только ради самой Сильвии, но и ради Хэролда с Грейс — ведь они так доверчиво приняли в свой дом моего брата. Мы решили, что, независимо от ее чувств к Оливеру, если поженимся, это будет настоящий брак, а не фиктивная сделка, заключенная ради соблюдения светских условностей. Я буду верным мужем, готовым всегда защищать ее, и сделаю все возможное, чтобы она была довольна .нашим браком. А ребенок будет расти братом или сестрой Айрис.
Какое благородство! Едкие слова вертелись у Холли на языке. Ей было невыносимо больно, что другая женщина будет объектом любви и заботы Питера. В то же время ей было приятно сознавать, что возлюбленный не искал ее после их единственного свидания не потому, что встреча была для него простым эпизодом, а из-за того, что у него возникли на то объективные причины. Его привычный мир был разрушен и превратился в хаос, и ради возложенных на себя серьезных обязательств он был вынужден оставить в прошлом всех других женщин.
Но прошлое все же вернулось в лице Холли, чтобы стать испытанием для его чести и достоинства.
Раздался тихий стук в дверь, и Холли, вздрогнув, оторвалась от своих невеселых размышлений.
— Хм… синьор. Извините меня, но я подумал, вы должны знать, что мы вернулись назад в гавань. Капитан уже причаливает, а на пристани ждет ваш брат.
— Оливер? — Питер приглушенно выругался, а она поспешно натянула на себя покрывало, прикрывая наготу. — Какого черта он здесь делает? Спасибо, Маурицио, — продолжал он, повысив голос. — Я сейчас приду. Скажите Мюррею, чтобы не спускал трап, пока я не поднимусь на палубу.
Он легко перебрался через неподвижно лежащую Холли и стал поспешно одеваться.
— Оставайся здесь, — велел он, когда та соскользнула с кровати и попыталась собрать разбросанную по полу одежду. Выпрямившись во весь рост перед зеркалом, украшавшим дверь, ведущую в соседнюю ванную, Питер пригладил волосы и застегнул воротничок рубашки, чтобы скрыть ярко-красное пятно на шее — свидетельство их греховной страсти. — Наверное, он просто хочет спросить, можно ли ему остаться в Обители на уикенд. Я вернусь, как только от него отделаюсь. — Стремительно наклонившись, он скрепил свое обещание легким прикосновением к губам испуганной Холли.
Как только дверь за Питером затворилась, она метнулась к ней и закрыла на задвижку. Затем подняла одежду и энергично встряхнула ее. Юбка слегка помялась, но на темной ткани это не должно быть заметно, а трикотажный хлопковый топ был тем более в нормальном виде. Она с удовольствием приняла бы душ, но побоялась, что шум воды может быть услышан на палубе, и ограничилась тем, что быстро обтерлась губкой, а потом поспешно оделась.
Стоя у мраморной раковины, Холли плеснула в лицо теплой водой и, взяв с полочки расческу, привела в порядок волосы. Собственное лицо без макияжа показалось ей каким-то голым, губы припухли, полностью выдавая ее, а на шее был заметен след жаркого поцелуя. К тому же Холли вспомнила, что оставила сумочку где-то в кают-компании, когда Питер показывал ей судно. К сожалению, на полочке стояли предметы исключительно мужского туалета, и Холли пришлось довольствоваться мужским увлажняющим кремом и каплей одеколона.
Хотя яхта уже остановилась, двигатель по-прежнему работал, и, как ни пыталась Холли напрячь слух, с
