Мира. Люди, выходит, эксперимент Гангмара, не знаю только — удачный или нет… Скорее удачный. Ведь явись, к примеру, Гунгилла к людям — так ее, пожалуй, ведьмой или еретичкой объявят…
— Но и Гангмару люди служить не станут, — вставил Кендаг.
— Да, потому что отравлены всей этой фигней насчет Света и Тьмы. Если Гангмар собирался их как- то использовать — то теперь напрямую этого сделать не сможет. Наверное, поэтому он взялся за людей других стран. Они слабее, зато не видят в нем Врага Мира. Кстати, интересно. Мы недавно видели, как люди Риодны отстали в развитии от тех, кто детям ложных богов продался. Возьмем, к примеру, военное дело. Эльфы дали людям верховых коней, гномы — пластинчатые латы. В итоге вышел рыцарь, который побьет и эльфа, и гнома, и человека Риодны. Правда, люди, получив опыт гномов и эльфов, получив их память, образно говоря, заплатили своей родовой памятью, ведь и в Риодне, и на северных островах о них помнят, а в Мире все забыто… «Как пришли в Мир люди — не знает никто» — вот как в летописях сказано. Но зато сила есть — ума не надо… Всех бьют. Кроме демона, — Ингви самодовольно ухмыльнулся.
Филька поморщился, а Кендаг заявил:
— Правильно, и у нас так говорят. А орк на образец посмотрит, научится и тоже — побьет и эльфа, и гнома, и…
— Но-но! Это мы еще поглядим, — Филька, как обычно, был всегда готов к перепалке с орком, тем более по вопросу, кто кого побьет…
Ннаонна, слушавшая рассуждения Ингви задумчиво и внимательно, заявила:
— Все это очень даже интересно, но ничего не говорит о вампирах. На островах Архипелага знают о вурдалаках, друид в Риодне пугал нас упырями… И ничего. То есть никого. Все же я должна добраться до реликвии в башне нашего старого замка — она как-то связана с историей рода. Ингви, помни — ты обещал…
Трудности начались к концу второй недели плавания. Ингви посчитал, что достаточно просто плыть на восток — и рано или поздно они достигнут Архипелага, который огромен — а значит миновать его невозможно. Ни Никлис, ни его «ребяты» не имели большого опыта в управлении судном. Единственное, за что ручался медлинг — что направление строго на восток он выдерживает четко. Ну, более или менее четко…
Впрочем, покидая Риодну, они наполнили пресной водой все сосуды, что были на судне. Подобие Логен, освобожденный ими, первые несколько дней находился в состоянии шока и в основном спал — так организм гермафродита по-своему преодолевал стресс. Наконец Логен постепенно начал приходить в себя и Ингви попытался его расспрашивать. Прежде всего, демона интересовало, что он знает о тайнах нахождения пути в открытом море — оказалось, совершенно ничего. Кроме того Ингви заводил с гермафродитом богословские диспуты. Находясь на Большом Длинном Эману, он и не думал всерьез обсуждать с Вевеном религиозные тезисы, поскольку вполне резонно посчитал Гили Доброго стопроцентной выдумкой.
Во-первых, Гили слишком уж походил на Гилфинга, веру в которого люди Мира получили от эльфов как бы в нагрузку к обширному багажу научных, культурных и хозяйственных знаний. Слепо перенимая от эльфов (да и гномов, хотя и в меньшей степени) практически все, люди, так же не задумываясь, взяли и религию, перекроив ее «под себя». Естественно, они, будучи учениками «детей ложных богов», оказались учителями еще более отсталых островитян — история повторилась, хотя и в несколько гротескной форме…
Во-вторых, Ингви весьма фривольно использовал облик Гили в своих военных предприятиях (считая, что имеет дело с мифом) и решил, что окажись божок Архипелага реальным — уж он бы как-нибудь дал о себе знать дерзкому святотатцу. Однако видя, как раз за разом под масками божков отсталых народов обнаруживается одна и та же черная и зубастая личина, Ингви засомневался и относительно Гили.
Беседы с Логеном мало что прибавили. Сам Гили к верующим лично не являлся, как он выглядит — Логен не знал. Даже сама мысль о собственном внешнем сходстве с божеством подобию показалась свежей и заслуживающей обдумывания. А затем гермафродит замкнулся еще больше — после того, как Филька в своей обычной бесцеремонной манере стал расспрашивать его о подробностях пресловутой ночи с Феей Сильвенчей…
Вообще делать в этом плавании было нечего. Ингви пытался работать с оказавшимся в его распоряжении друидским шаром. У побежденных он требовал все шары — но получил лишь один с уверением, что больше нет. Ингви понимал, что это не так, но настаивать на своем не представлялось возможным… Сам шар, на две трети опустошенный, являлся всего лишь резервуаром для маны и не содержал никаких специальных заклинаний… Кендаг вновь и вновь правил и точил клинки, а викинги во главе с Никлисом просто не делали ничего, совершенно не уступая в этом искусстве даже признанному мастеру безделья — Фильке… Их корабль мчится по ветру, жратвы вдосталь (поскольку экипаж «Нивги» стал втрое меньше, чем обычно, значит припасов — тройной запас), сундуки с добычей — вот они. Чего же еще!
Наконец — шла уже третья неделя с тех пор, как «Нивга» миновала черную стену скал — на горизонте показались вершины гор. Архипелаг! Все слегка стряхнули апатию. Ингви обратился к одному из бородатых северян:
— Эй, Биги, давай-ка займись делом. Нужно снять с мачты флаг. И так слишком долго мы шли под этой белой лошадкой…
— А зачем, конунг? — распахнул глаза детина. — Разве мы не будем грабить острова? С лошадкой-то оно сподручнее…
Ингви ухмыльнулся, вообразив себя с повязкой на глазу и деревянной ногой. Что ни говори, он чувствовал себя польщенным — увидев его команду в деле, викинги прониклись уверенностью, что даже с таким малочисленным экипажем «Нивга» достаточно сильна, чтобы «грабить острова».
Зал, расположенный на третьем этаже полуразрушенной башни, не могла осветить одна хиленькая свеча, но маги Черного Круга не нуждались в свете — более того, им милее была тьма, укрывающая их, избравших своим цветом черный, выбравших мрачное служение тайне…
— Итак, — раздался скрипучий голос из угла зала, в котором тени лежали особенно густо, — мне желательно было бы узнать, на что наш брат-разведчик, наш юный брат… Наш, хе-хе, новобранец Черного Круга, расходует золото. Золото, братья — могучее оружие, разящее с не меньшей силой, нежели самые мощные заклинания.
— Что ж, братья, — отвечающий вышел к возвышению в центре зала, где на грубом подобии алтаря горела свеча, — видимо, пришло время нам поговорить о многом… Глядите, мистики — вот я стою не боясь света свечи, тогда как вы прячетесь по углам зала… Я часто выхожу под солнце Мира, я вижу изменения… Тогда как вы постоянно во тьме, здесь. Я знаю, кто вы и каковы причины вашего добровольного затворничества, но настают новые времена…
По помещению прокатился шепоток, легкий ветерок качнул пламя свечи, повеяло холодом.
— …Да, мои старшие братья по Черному Кругу, настают новые времена. И нам пора обсудить многое.
— Что ж, мы послушаем, — проскрипели из угла, — но я не услышал ответа на свой вопрос. Настают новые времена, да. Потому мы и приняли в Черный Круг брата-разведчика, чтобы вовремя узнавать о новых временах, хе… Но золото — я спросил о золоте. Как только встает вопрос о потраченном золоте — мы тут же слышим сказки о новых временах…
— Ага, — губы брата-разведчика растянулись в злой ухмылке, приоткрыв крупные зубы, — брат- казначей не желает знать о важнейших событиях, что сотрясают Мир. Его интересует мой отчет о той ничтожной сумме, что я потратил на дело. Извольте…
Брат-разведчик зашуршал какими-то бумажками, которые он извлек из складок своей бесформенной хламиды:
— …Та-ак… Ага… сто семь келатов, сорок три гроша — потрачены на закупку вина.
— На эти деньги можно напоить армию! — прокаркал казначей из своего угла.
— Я так и поступил. Я напоил ватагу божьих пасынков и подбил взять штурмом замок барона Ильвера в Анновре. Далее… Семьдесят два келата — гонорар наемников капитана Ретвиста. Мы захватили
