– Да здесь я, успокойся! Катя, я нашёл тебя. Всё нормально. Обожди минутку. Сейчас.
Он вытащил всё из той же сумки импрессор. Уже заряженный. Сорвал защитную упаковку. Сунул в карман: следов не оставлять! Приложил к её шее. Нажал.
Через десять, ну, пятнадцать минут она будет в порядке. Но теперь и этого времени терять нельзя. Риск, конечно. Рискуем.
Пришлось вернуться в морг. Вытащить спальник.
«Господи, Катя, жизнь моя, какой же ты стала лёгкой! Что, они тебя голодом морили? Прости, сейчас придётся тебя побеспокоить. Вот это местечко. Лёгкий нажим. И никаких тиков больше: маячок ушёл в режим сна. Хорошо. Теперь в мешок… Затянуть застёжку, оставив открытой только напротив лица. На плечо. Всё, Катя. Уходим. Музыку оставим для хозяев. Что?»
Она, не просыпаясь, вздохнула глубже, пробормотала едва уловимо:
– Орик, знаешь, что… выключи эту тягомотину…
«Минутку, родная», – ответил он. Мысленно. Потому что они были уже снаружи, и нелёгкая несла навстречу какого-то местного деятеля по части мётел и совков. Кажется, тот собирался о чём-то спросить. Орлен упредил его попытку:
– Гуляешь? – сказал он сердито. – А дерьмо за тебя я должен выносить? Самое последнее?
Вслед прозвучало оправдание:
– Мы тут ни при чём, тут из города приглашали…
Стоянка. Скользун на месте. Его не стерегут. Не предусматривалось, видимо, что он уедет отсюда самостоятельно. Если вообще уедет.
«Усадить. Тщательно пристегнуть. Чувства – потом. Сейчас – дело. Подвсплыли. Вперёд. Очень спокойно. Ни малейшего нарушения правил. Курс – на космодром. Ворота Клиники. И за ними сразу направо. Потому что слева приближается целая колонна одинаковых машин. Это по наши души. Сочувствую: их ждёт разочарование».
– Орик, как ты сказал – что ты несёшь?
«Пришла в себя! Спасибо Нулю, что заставил взять с собой это зелье. Мне-то казалось, что оно никогда не пригодится».
– Катя! Подслушивать – нехорошо.
– Я тебе это припомню. Мы куда едем?
– В общем – домой. Как ты себя чувствуешь?
– Кажется, прихожу в себя. Домой – на Терру?
– Конечно. Куда же ещё?
– Это хорошо. Знаешь, я всё сохранила. Хотя они хотели…
– Родная, сейчас лучше не говори. Копи силы. Ещё хотя бы полчаса.
– Орик, а почему я в мешке?
– Это шутка, Катя. Всего лишь.
«Каким сладким оказывается простое имя на вкус!»
– Знаешь, на это можно и обидеться…
– Отложи, ладно?
«Всё. Дальше машина не проедет. Отсюда до стола с нашим кораблём, «Даудом», метров двести».
– Катя, ты способна идти?
– Постараюсь.
Это прозвучало уже по-деловому. Прекрасный признак. Или симптом, как следовало бы сказать доктору Кордо. Теперь уже, надо полагать, бывшему.
– Спальник оставим здесь. Обопрись на меня. Только переставляй ноги. Не будем спешить. Главное – дойти.
Доктора Кордо, эвтанатора, сейчас ждут близ морга. Уже с некоторым нетерпением.
– Остановимся? Передохнём?
– Нет. Я могу. Далеко ещё?
– Уже рядом.
«Корабль. Набрать код. По трапу – вверх».
– Садись. Расслабься. Всё в порядке.
Два разговора по связи.
– Пилот, вы? Как себя чувствуете в моих апартаментах?
– Вполне нормально, хозяин. Вы скоро? А то тут две дамы, одна другой лучше – не знаешь даже, какую выбрать.
– А что, на обеих вас не хватит?
– С чего это вы решили?
– Вот и прекрасно. Мне придётся задержаться, так что начинайте без меня – ужинайте и прочее. Я не обижусь. Не бойтесь: старт с утра нам не грозит.
– Тогда надо бы отозвать заявку…
– Я это сделаю. Какой ваш код для космопорта? Понял. Записал. Всё. Успеха!
И второй разговор:
– Диспетчер? У вас моя предварительная заявка на старт. Подтверждаю. Прошу разрешить срочный старт.
– Вы капитан? Для подтверждения сообщите ваш код и номер лицензии.
– Разумеется. Сообщаю…
Иногда полезно быть, кроме прочего, яхтенным капитаном.
– Благодарю. Если готовы взлететь через десять минут – могу разрешить. Потом придёт очередь транспортного «Антареса».
– Готовы.
– Разрешаю. Отсчёт пошёл.
Иногда люди совершают поступки, поистине достойные самой высокой оценки. И эта оценка выносится, хотя и не всегда. Реже – при жизни, чаще – посмертно, по истечении срока секретности. Но при этом никогда, или почти никогда, не учитывается, кто виноват в том, что такие поступки вообще понадобились. Как правило, ситуация возникает вследствие ошибки. Чьей? Составителей задачи или самих исполнителей?
В любом случае – ошибка должна быть выявлена, проанализирована и учтена в дальнейшем. Если, конечно, оно ещё будет. Дальнейшее.
Ну вот, скажем, такая ситуация. Условия задачи: существует Галактический Союз, провозглашённый достаточно давно и неотвратимо растущий в результате освоения всё новых и новых миров. Развитие Союза происходит вовсе не произвольно, но в соответствии с законами социальной эволюции. И на определённых этапах центростремительные силы, действующие в этом множестве, начинают на какое-то время уступать центробежным; стремление к единству сменяется тягой к разобщению, в противовес старым, традиционным центрам возникают новые, растущие быстрее и порой становящиеся сильнее. Неизбежно рождаются противоречия, свойственные жизни вообще и разумной жизни в частности. Они обостряются. Старое против нового. Только не надо считать, что новое всегда лучше. Новым в своё время был нацизм. А ещё до него – социализм в российском прочтении.
В то время, о котором тут повествуется, вызрела опасность развала Галактсоюза. Собственно, и пусть бы распадался – может, это на благо? Анализ, однако, показал: нет. Поддерживать постоянную, устойчивую связь между разбросанными в галактическом пространстве мирами, в первую очередь, торговую или более широко – экономическую, под силу только мощной организации. Нарушить эти связи – а сохранять их не всегда выгодно, порой откровенно убыточно, но правила всеобщего равномерного развития требуют таких жертв, и Союзу они по плечу, – так вот, нарушить их – значит обречь большую часть миров сперва на отставание, а затем и на регресс, вплоть до одичания.
Однако политические деятели миров, выступающих за отрыв, так далеко мыслями не заходят. Им хочется всего и сейчас.
Центральные же силы стараются этому противостоять. Вовремя установить – что, где и как, чтобы предотвратить опасность терапевтическими методами, пока ещё можно обойтись без хирургии.
