вспышка, будто искра попала на комок серы, и кристалл разлетелся в светящуюся пыль. Затем пыль погасла.
— Езжай к волхвам, — сказал Сакр, глядя грозно на Юстинию, которая сникла, опустила голову, попятилась, и села на ложе. — Нечего тебе здесь делать. А вы, оба — пойдем со мной. Есть тут неподалеку прелестная таверна.
— Ты вспомни, Сакр, — сказала Юстиния, не поднимая головы. — Вспомни, кому и чем ты обязан.
— Я не люблю воспоминания, — ответил Сакр.
Таверна действительно оказалась совершенно прелестна — на солнечной стороне многолюдной Пьяцца Романо. Сели втроем за столик. Сакр в длинном балахоне, Эржбета в строгом платье, и Ликургус в походной одежде — не привлекали внимания, поскольку на площади присутствовали, и сидели за столиками таверн, люди из сотни разных стран с разными традициями. Маринки нигде не было видно, а площадь выглядела иначе. Эржбета попыталась сообразить, почему площадь выглядит по-другому, и поняла — тени легли под другим углом. Она посмотрела на солнце.
— Мы, похоже, целый день там провели с Юстинией, — сказала она.
Сакр отрицательно покачал головой.
— Скорее наоборот.
— Что ты натворил, Сакр? Признавайся, — попросила Эржбета.
— Позавидовал Ликургусу.
— Вот как? — удивился Ликургус.
— Да. Ты все знал заранее, Ликургус.
— Не понимаю.
— Ты знал, что будешь служить Ордену.
— Я тогда не знал даже о существовании Ордена.
— И все-таки знал, что будешь ему служить. Это не уловка, это у тебя само собой получилось, но удобно — вроде бы подчиняешься кесарю, но кесарю особому, брезгливому, до смертоубийства не опускающемуся. Вот я и позавидовал.
— Праздные разговоры, — заметила Эржбета. — Если будешь ходить вокруг да около, Сакр, я тебя зарежу. Мне, в отличие от тебя, есть что терять.
— Да, — сказал Сакр. — Знаю. Хорошая у тебя дочка, Эржбета. И мучается тем, что бесплодна.
Эржбета опустила глаза.
— Ты поэтому и хочешь разорвать договор, — продолжал жестокий Сакр. — Чтобы дочка не мучалась. Как человек восточный, я тебе сочувствую весьма поверхностно. На востоке вообще много показного.
— Не философствуй, Сакр, тебе не идет, — сказал Ликургус. — Рагнар — не Антихрист?
— Нет, я ж вам говорил уже, — возмутился Сакр. — Впрочем, не знаю точно. — Эржбета и Ликургус нахмурились. — Нечего на меня так смотреть! Поведение его, конечно, оставляет желать лучшего. Кстати, все, что Юстиния наговорила вам про меня — ложь. Договор я не нарушил ни в одной букве. С этими договорами вечно какие-то несуразицы. Условия договора выполняются с точностью до наоборот. То есть, если Рагнар — Антихрист, то разрыв договора — не нарушение, а именно отмена — сведет на нет его сущность, он станет другим. Так получается. Но отменить договор нельзя.
— Все-таки тебя нужно зарезать, — сказала Эржбета.
— Зачем же. Я вам еще пригожусь.
Помолчали.
— Сакр, а скажи, для чего договор нужен был тебе? — спросил Ликургус.
Сакр вздохнул.
— Честно сказать?
— Если не затруднит.
— Ну, что ж… Началось все из-за женщины.
Он еще раз вздохнул.
— Ну, хватит стенать! — строго сказал Ликургус. — Что за женщина?
Сакр улыбнулся грустно.
— Женщина, ради которой мне пришлось иметь дело с волхвами… и с вами… таких женщин не бывает. Нигде, никогда. Власть ее надо мной была безгранична.
Сакр умолк. Эржбета еще раз оглядела площадь. Причины, по которым Сакр ввязался в дело с договором, ее не интересовали. Ликургус проявляет праздное любопытство.
— А ты не стесняйся, — поощрил Сакра Ликургус. — Здесь все свои. Говори, раз уж начал.
— Я не стесняюсь.
И Сакр рассказал — о том, как он спокойно смотрел на убийства его друзей по приказу этой женщины, на…
— Она с неприкрытым цинизмом меня использовала, как наушника, как спьена…
И при этом стремительно возвышалась. (Эржбета улыбнулась насмешливо). Пришел срок, кончилось терпение, Сакр объявил, что выполнил все свои обещания и требует награды. Над ним посмеялись.
Нельзя потерять душу полностью при жизни. В тот момент, когда Сакр до конца понял, что его обманули, душа дала о себе знать — все, что он позволил сделать, и что сделал сам, за минувшие пять лет, предстало ему в отчетливо очерченной совокупности. Стало тоскливо.
Сакр бросился вон из Египта на север…
— Позволь, — прервал его Ликургус. — Из Египта? Из Египта…
— Что-то не так? — Сакр с улыбкой смотрел на Ликургуса.
— Хамза-египтянин! — вспомнил Ликургус. — А, хорла!
— Ты не знал, что он Хамза? — мрачно осведомилась Эржбета.
— Не знал. Все эти годы. Был слеп!
— Мог у меня спросить.
— Ты знала?
— Разумеется.
— И не сказала мне!
— Вы были вместе в трех походах — я была уверена, что ты знаешь.
— А теперь он, наконец-то, меня вспомнил, — Сакр подмигнул Эржбете.
— Глупость какая, — пробормотал Ликургус.
— Почему ж? — спросил Сакр. — Помимо того, что я родился в Персии, и кличку мне придумали совершенно зря, где ж глупость?
— Если бы я знал, что ты Хамза, никакие договоры я подписывать не стал бы. Никакие! Ты — виноват во всем. Ты обманул меня, Хамза-египтянин, и ее тоже — ты скрыл причины своего участия в договоре!
— Ничего я не скрыл! — рассердился Сакр. — Ты меня не спрашивал, и в момент подписания я понятия не имел, что ты — Ликургус!
— Врешь!
— О том, что ты Ликургус, я узнал год спустя!
— Врешь! Между последним походом и договором прошло два года, я был твоим начальником в походе, я наказывал тебя за твои мелкие пакости — и ты меня не узнал!
— Ты тоже меня не узнал.
— У меня было затмение!
— Не затмение, а сдвиг души. Как и у меня. А потом мне подсказали, кто ты.
— Мы ставили на договоре подписи!
— Да, ставили.
— Ты видел мою подпись!
Сакр усмехнулся, вытащил из сумы свиток, и протянул его Ликургусу.
— Что это? — спросил тот.
— Договор.
Ликургус схватил свиток и развернул его. Первая подпись — латинские буквы — «Erszbetha». Вторая подпись, арабские каракули. И третья, по-гречески — «IЂЃЂЇ».
— Чтоб меня лешие разорвали! — Ликургус с досадой бросил парчу на столик. Ему захотелось
