1
То, чего так ждала Олимпия, сбылось. Иван Александрович Алтынов соизволил пригласить их к себе домой. И даже эскорт организовал. Черный лимузин и такого же цвета джип с охраной.
Олимпия изнывала от восторга. Но виду не показывала. Вела себя с достоинством. На водителя поглядывала снисходительно, как подобает привыкшей к роскоши барыне. А то еще этот мужлан будет думать о них, как о какой-то деревенщине... Холоп!
Она знала, что такой случай обязательно представится. И заранее позаботилась о том, чтобы не ударить в грязь лицом.
Господин Алтынов приглашал их к себе на весь день, а это значило, что это мероприятие вроде светской вечеринки. Поэтому она надела платье для коктейлей – нечто среднее между деловым и праздничным стилем. В меру короткое, в меру декольтированное. Плюс плетеные босоножки на высоком каблуке – Олимпия смотрелась просто великолепно. Вадим слюнки пустил, когда она села в машину и забросила ногу за ногу. Он готов был прямо сейчас поднять перегородку, отделяющую их от водителя, и наброситься на нее. Она была бы, в общем-то, не против. Но если бы он набросился, дала бы ему отпор. Водитель в любом случае все поймет и, конечно же, сообщит обо всем своему боссу. А она не хотела выглядеть в глазах Ивана Александровича похотливой сучкой...
Машины выехали из города, промчались несколько километров по шоссе, а затем свернули на проселочную, но безупречно гладкую асфальтированную дорогу. Ехали по этой дороге минут десять. В конце пути машина остановилась перед высокими коваными воротами в старинном стиле, за которыми виднелся отреставрированный графский особняк – колонны, мезонины, флигеля. Отменно ухоженный парк, пруд, вековые деревья. Именно таким Олимпия и представляла имение господина Алтынова...
Ворота открылись автоматически. Крепкие парни с будто резиновыми улыбками на мрачных лицах пропустили лимузин. Такие же крепыши стояли возле парадного входа в особняк. В черных костюмах, белых рубашках, при галстуках. Пиджаки расстегнуты, такое ощущение, что под ними парни прячут оружие. И ощущение наверняка не обманчивое.
К машине подскочил мужичок в расшитой золотом ливрее. Для полного сходства с персонажем позапрошлого века ему не хватало пышного парика с завитушками. Он открыл дверцу лимузина и с легким поклоном застыл в ожидании, когда гости выйдут из машины. Вадим вышел первым, подал руку Олимпии.
Хозяин дома не заставил себя долго ждать. Под впечатлением, навеянным духом старины, Олимпия вдруг решила, что Иван Александрович выйдет к ним навстречу в атласном стеганом халате на манер барского. Но Алтынов появился в обычных джинсах и батнике на размер больше положенного, чтобы скрыть полноту. Но не такой уж он и полный. Ну есть чуть-чуть, так от этого он только выигрывал. Холеное, здорового цвета лицо, задорный взгляд. В нем чувствовалась порода... А Олимпия обожала породистых мужиков. Может, потому и клюнула в свое время на Вадима. Ведь он в самом деле очень похож на своего отца – и внешне, и на ментальном уровне... Но ко всему этому Вадим обладал еще одним важным достоинством – повышенной сексуальной энергетикой. Поэтому только он один и смог разбудить в ней женщину. Поэтому ей хорошо с ним, как ни с кем другим. И вроде бы никто другой ей не нужен. А зачем кого-то искать, когда у него есть все, без чего она не может и не хочет жить. Ну а чего нет, то появится благодаря заботам господина Алтынова. Вот уж у кого денег куры не клюют...
Иван Александрович с улыбкой подал Вадиму руку. Секундное замешательство, и вот он уже крепко прижал сына к себе. Но ненадолго.
– Не могу смотреть на тебя, сынок, сразу молодость свою вспоминаю, – весело сказал он.
И зачем-то провел пальцами по глазам. Уж не слезу ли смахивает.
– Мама тоже молодость вспоминает, – непонятно зачем съязвил Вадим.
Олимпия с укоризной глянула на него. Перевела взгляд на хозяина дома и расцвела как чайная роза.
– Здравствуйте, Иван Александрович!
Одной своей улыбкой она заставила его забыть о неподобающей реплике Вадима. Чем как бы сгладила возникшую неловкость.
От нее не укрылась восторженно-пылкая искорка, мелькнувшая в глазах Алтынова.
Не напрасно Олимпия готовилась к этому визиту, не зря прихорашивалась. Она хотела произвести на него впечатление, и, похоже, ей это удалось. Но первое впечатление бывает обманчивым, и уж кому как не Алтынову знать об этом. За всю свою жизнь он столько людей перевидал, стольких встречал по одежке, а выставлял за дверь по уму. А сколько жен у него было... Судя по публикациям в прессе, все жены были глупыми пустышками. Во всех он быстро разочаровывался... Олимпия очень не хотела, чтобы он и в ней разочаровался. Хотя она и не его жена. И вроде бы не стремилась к этому...
– Олимпия! Рад вас видеть! – одними глазами улыбнулся Иван Александрович.
Олимпия напряженно ждала, что последует дальше. Вообще церемония приветствия не так проста, как это кажется представителям низшего сословия. Уж если ей выпала великая честь вращаться в высших кругах, то нужно держаться в образе и не зевать... Она могла бы подать руку для поцелуя. Но настроен ли Алтынов на ответный жест? Он, конечно, не ударит в грязь лицом, откликнется на ее посыл. Но при этом он может подумать о ней черт знает что. Олимпия не хотела, чтобы о ней плохо думали. Поэтому руку она подала лишь после того, как уловила в движениях Алтынова нацеленность на галантный поцелуй... Все вышло красиво и естественно. Две самые важные составляющие в общении двух знающих себе цену людей. А она знала себе цену, поэтому и должна была уверенно держать марку.
Журналисты считали Алтынова неисправимым бабником. Случай с матерью Вадима был наглядным тому подтверждением. Но при этом Иван Александрович умел держать себя в рамках приличия. Олимпии показалось, что он был совсем не прочь облобызать ее в щеку или даже в губы. Но он не стал этого делать. Зато вежливо подставил ей локоток, чтобы она взяла его под руку. Что она и сделала. Милые безобидные отношения между будущим свекром и будущей невесткой.
– Прошу! – свободной рукой он указал на террасу под пышными лозами дикого винограда.
Там стоял столик в окружении стильных и очень удобных кресел. Отсюда открывался чудесный вид на парк с витиеватыми аллеями и помпезными фонтанами. Олимпия могла поклясться, что эта терраса была одним из излюбленных мест Ивана Александровича в редкие часы отдыха.
Алтынов показал Вадиму на кресло, которое он мог бы занять, Олимпии же помог сесть. Сам удобно устроился на своем месте. Стоило ему только щелкнуть пальцами, как появилась девушка в накрахмаленном переднике и с подносом в руках. Симпатичная девушка, если не сказать красивая. Уж не развлекается ли с ней Алтынов, как в прежние времена помещики развлекались со своими крепостными?.. Олимпия мысленно попеняла себе. Не должна она задаваться такими вопросами. Но ведь они сами лезут в голову.
Красотка молча поставила на стол огромную вазу со свежими фруктами, три запотевшие бутылочки «Перрье», чистые без единого пятнышка бокалы. И удалилась, едва заметно покачивая бедрами... Ей бы фотомоделью на подиуме, а она служанкой в барском доме. И, похоже, это ее вполне устраивает... Да, скорее всего так оно и есть. Иван Александрович – величина, олигарх если не федерального, то уж точно регионального уровня. Он настолько большой человек, что прислуживать ему великая честь... Но куда более почетна роль его законной супруги. Это если не предел мечтаний каждой женщины, но уж точно близко к тому... От этих мыслей у Олимпии пересохло в горле. Она не стала тянуться к бутылке с минеральной водой, лишь обозначила движение, и Алтынов моментально среагировал. Сам скрутил пробку с бутылки, сам налил в бокал воды. Вадим же даже не шелохнулся... Его можно понять. Он чувствует себя не в своей тарелке. Но все равно Олимпия записала «минус» на его счет, в то время как Иван Александрович заработал дополнительный «плюс».
Но сам Алтынов не стремился к тому, чтобы ставить своему сыну плохие отметки.
– Извини, Вадим, что так долго прятался от тебя, – натянуто, но с искренним чувством вины улыбнулся он. – Как появился тогда в больнице, так и пропал...
– Разве это долго? – усмехнулся Вадим. – Какой-то месяц... А вот те восемнадцать лет, что вы прятались от меня...
Зато он сам, казалось, стремился к тому, чтобы прослыть «двоечником» в глазах отца. Олимпия готова была убить его за это.
– Я не прятался, – не согласился Иван Александрович.
