Он смотрел на него как на библейского блудного сына. Хотя фактически сам был блудным отцом. Но Вадим не смел судить его за это. Во всяком случае Олимпия так считала...
– Я просто не знал о твоем существовании... Да, был у меня роман с твоей матерью, был. Но я же не знал, чем он закончился... У тебя и у самого был роман... э-э, с Анжелой...
– Вы откуда знаете? – удивился Вадим.
– Если задаться целью, то можно узнать все о любом человеке, – снисходительно улыбнулся Алтынов. – А я задался целью после нашей первой встречи... Помнишь нашу первую с тобой встречу?.. Я еще тогда понял, что ты с характером паренек... Моя кровь... Так вот, ты, наверное, даже не знаешь, что твоя Анжела...
Иван Александрович запнулся. Налил себе в бокал воды, сделал несколько глотков.
– Ты уверен, сынок, что после этого романа у твоей Анжелы не будет ребенка? – достаточно жестко спросил он.
– А-а... Мы... – растерянно пробормотал Вадим. – Не знаю... А что, вам что-то известно?
– Что мне может быть известно? – Алтынов сделал удивленные глаза. – Я не пророк, чтобы все знать... И ты не пророк, чтобы судить меня...
– Я вас не сужу... – еще больше растерялся Вадим. – Просто...
Он не нашел, что сказать, и замолчал. Возникла более чем неловкая пауза. Но Олимпия была начеку. Она знала, как перевести разговор в иное русло.
– Иван Александрович, я слышала, вы держите лошадей? – наигранно-восхищенно спросила она.
Алтынов посмотрел на нее с живым интересом.
– А вы откуда знаете?
– В газете читала. Ваш ганноверец Пижон взял первое место на областных соревнованиях по конкуру...
– Ну, это не только его заслуга. Искусство жокея тоже кое-что значит... Но в общем, да, мой Пижон взял первое место... – с сияющим видом подтвердил Алтынов. – Не хотите ли взглянуть на него?
– С превеликим удовольствием!
– Сочту за честь! – бравурно улыбнулся Иван Александрович.
Без всякого преувеличения его можно было отнести к той категории людей, которых хлебом не корми, дай только о лошадях поговорить. И он был очень рад, что Олимпия проявила заинтересованность.
А она не могла ее не проявить. Не напрасно же она последние два дня штудировала литературу по коневодству. Вранье, что только женщина любит ушами. И к сердцу мужчины путь лежит через уши. Покажи себя знатоком в его излюбленной теме, и он на руках тебя будет носить... Знала Олимпия способ, как закрепить уже произведенное на Алтынова приятное впечатление. Уже одно то, что она пыталась показать, что у них общие интересы, было свидетельством ее ума. Да, она умная девушка. И тот же Иван Александрович должен был в этом убедиться... Лишь бы только не опозориться...
Алтынов привел Олимпию на свою конюшню. Ее привел! А Вадим как бы сам пришел. На него никто не обращал внимания, даже отец. Сам виноват – ведь он же ничего не сказал лестного о его лошадях.
Интерьер конюшни имел нарочито декоративный вид с нажимом на имитацию старины. Дерево, кованые решетки, пиленый сланец, керамический гранит. Десять просторных боксов, фуражная, сеновал, гардеробная, тренерская, комната отдыха, санузел.
Тренер – опять же молодая, правда, совсем не смазливая на внешность женщина. Она занималась делом – гоняла по манежу лошадь. Сама стояла в центре, а конь мчался по кругу. Казалось бы, никто за ней и не наблюдал, пока не появился Алтынов. Но не было никакой небрежности ни в облике, ни в одежде. Статная, но не сказать, что горделивая осанка. Спокойный макияж, безупречно сидящий костюм жокея... Но сейчас Олимпия должна была думать не о том, как смотрится женщина. Ей нужно было шевелить извилинами, чтобы определить породу лошади. Еще минуту назад ей казалось, что она знает о лошадях все, но вдруг выяснилось, что ее теоретических знаний катастрофически не хватает для того, чтобы разобраться, какой породы конь бежит по кругу. Но сдаваться ни в коем случае нельзя. «Думай, девочка, соображай»...
Масть у лошади гнедая... Но это совершенно ничего не значит... Крупная голова... Это уже что-то... Довольно длинные стоячие уши... Уже горячей... Большие глаза, мощная шея средней длины, глубокая грудь... А-а, была не была!
– «Латыш»? – с содроганием спросила она.
– Да, латвийская верховая, – кивнул Алтынов.
Олимпия с трудом сдержала вздох облегчения. Нужно держаться легко и непринужденно, тогда со своим багажом знаний она сможет сойти за знатока...
– Не самая старая лошадь, – небрежно бросила она.
– В каком смысле? – внимательно посмотрел на нее Иван Александрович.
– Ну, выводить ее недавно стали, во второй половине прошлого века. Скрещивание с жеребцами ганноверской и ольденбургской пород... А официально порода утверждена... э-э... кажется, после Второй мировой войны...
– Да, может быть, – одобрительно улыбнулся Алтынов. – Хорошая лошадь, добрая. Темперамент энергичный...
– Чувствуется порода.
– Да, все признаки налицо. Но сами признаки, сама понимаешь, мало что значат. Можно купить чистокровного ахалтекинца за сто тысяч долларов и ничего не заработать. А можно взять нашего орловского рысака с какого-нибудь гадюченского конезавода за десять тысяч долларов, провести его через выездку и продать за двести тысяч... Но дело не в деньгах. Дело в удовольствии, которое ты получаешь. Посмотри на этого красавчика – какой экстерьер, какая грация... И это далеко не самая ценная жемчужина в моем ожерелье...
– Вы обещали своего Пижона показать, – с улыбкой напомнила Олимпия.
Вадим стоял истуканом – как будто воды в рот набрал. Его совершенно не интересовала тема светского разговора.
– Ну, если обещал...
Иван Александрович дал задание конюху, и тот вывел из конюшни темно-гнедого красавца. Средних размеров голова, большие живые глаза, длинная изящная шея, плечи с ярко выраженной холкой, мускулистый круп... Сколько энергии в этом жеребце, сколько силы... Олимпия невольно залюбовалась этим чудом природы. Чем заслужила умиленный взгляд со стороны Алтынова.
– Вся история от крестовых походов до наших дней... – восторженно произнесла она.
– Да-да, крестовые походы, – так же восторженно отозвался Иван Александрович. – Герцоги ганноверские приводили трофейных лошадей восточных пород...
– Раньше это были упряжные лошади, затем их выращивали для кирасиров, – подхватила Олимпия. – А с недавних пор они показывают высокие результаты на конкуре...
– Поэтому я его и взял...
Пижон был призовой лошадью. Таких жеребцов берегут как зеницу ока. Поэтому Олимпия смело могла высказать свое сожаление.
– Очень жаль, что на этого красавца нельзя сесть верхом...
Она была уверена, что Алтынов не допустит ее к своему сокровищу. Так оно и оказалось... Не секрет, что плохой наездник может покалечить лошадь. А именно таким наездником и была Олимпия, если не сказать, никаким... Но даже если бы Алтынов считал ее отличным наездником, все равно бы не доверил ей Пижона. Не тот он человек, чтобы рисковать понапрасну... Возможно, он готов был говорить о лошадях с кем угодно. Но чтобы предложить кому-то
– Очень жаль, – с тем же сожалением ответил Иван Александрович. И тут же добавил: – Но можно оседлать Приятеля, – он показал в сторону «латыша». – Конь разогрет, можно и под седло...
– Можно, но не в таком наряде! – виновато улыбнулась Олимпия.
– Ну, есть гардеробная... – неуверенно протянул Алтынов.
Приятеля он предложил из вежливости. Хотя и не очень-то хотел, чтобы Олимпия на нем прокатилась.
– Может, в следующий раз? – Она с удовольствием предложила компромиссный вариант.
