— Извини, что не стал заходить, спешил очень, надо было котел разжигать…
Вот и открылись все загадки.
Нет, не все… Многое по-прежнему было не ясно…
Итак, мое второе «я» как-то договорилось с Романом, видимо в тот день, когда я выпил на поминках. Тогда они и решили убить Шарика. Моей второе «я» дало нож Роману и рассказало, что ему делать, а само, похоже, где-то находилось рядом.
Потом помогало труп в рощу переправить. Там меня и заметил Казнокрад. С Шариком и Казнокрадом ясно, они на счету Букашкина…
— А Филю кто убил? — Роман посмотрел на меня таким диким взглядом, что я сразу понял, точно работа моего второго «я».
— Ты сам его убил, — грустно усмехнулся
Букашкин. — Залез на крышу и оттуда в квартиру. Как это у тебя получилось — не знаю, не видел. Я тебя страховать не мог, видеокамеры везде, охрана…
Но ты и сам справился, правда, очень спешил, собирался куда-то уезжать…
Я вздохнул и отвернулся. Мне нечего было сказать. Похоже, что второе «я» все давно продумало, мое дело просто ему не мешать. И оно сумело составить хороший тандем с Романом, научило его, вот и безрукавку приготовило со спиртом.
Это видимо для того, чтобы оно могло управлять моим телом не один и не два дня, а столько, сколько потребуется. Вот все и открылось, подозревают меня в убийствах не зря, оборотень, или кто другой, живущий во мне, и есть неизвестный мститель.
И неважно, что теперь со мной будет. Выбора-то все равно нет. Сам мечтал о мести, расстраивался из- за своей трусости и слабости. Вот мое второе «я» все и взяло на себя.
И ничего хорошего меня впереди не ждет, убьют меня или в тюрьму посадят. Ну и пусть, но эти нелюди должны умереть, а остальные понять, что лучше не трогать ангелов, за них мстят оборотни…
А как же иначе? Бог сам не мстит, он милосердно поручает это другим…
— Ты куда? — Роман недоуменно поднял брови, глядя на то, как я надеваю кроссовки.
— Сам предупредил, нужно уйти раньше, чем придет новая смена, а ночь уже кончается.
— Тебе показать место, где можно перелезть через забор, и никто этого не заметит?
— А разве есть такое? — я удивился, сам же осматривал забор и видеокамеры видел, ни одной щели не заметил.
— Одно есть, — Роман натянул на себя старый ватник. — Дерево во дворе котельной растет, если по его ветке пройти, то можно оказаться за забором, и легко вернуться обратно, если знаешь как.
Охрану это особо не беспокоит, потому что они не верят, что кто-то может там перелезть. Дерево высокое, поэтому и не спилили до сих пор, а нам это на руку. На него действительно трудно залезть.
Так вот как ты уходил с мясокомбината, — догадался я. — По дереву…
— Именно так, — Роман улыбнулся. — Кстати, ты сам мне этот путь и подсказал, и оказался прав, алиби получилось железное. Никто и не догадывается, что это я Шарика убил.
— Думают на меня, но доказать, пока не получается. Но как я тебе подсказал это путь?
— Не только подсказал, но и показал.
Сучьев внизу нет, они начинаются на высоте пяти метров, а ствол не обхватить. В прошлый раз я на мгновение отвел взгляд в сторону, а тебя уже нет, исчез…
— Я не помню этого…
— Ты мне так и объяснил, что потом не вспомнишь. Просил напомнить об этом запасном выходе, на всякий случай…
— Просил?
— Не словами, как-то по-другому, но объяснил, что делать, когда ты снова придешь.
— И что же?
— Запретил говорить. Сказал, что от этого теряешься и забываешь свой план, только, когда выпьешь, с тобой можно говорить на эту тему… — Говорить?
— Ну что ты все время придираешься? —
Роман вздохнул. — Да, ты не говоришь, как обычные люди, но мне все понятно. Смотришь в глаза, и все становится ясным. Может быть, телепатия?
— Не уверен, точно ничего сказать не могу, — развел я руками. — Не помню ничего, ни что делал, с кем встречался, в памяти как черная дыра.
— Вот-вот, ты мне что-то подобное и объяснял. Я не все понял, только получается, что в тебе живут, как будто два разных человека, и у каждого из вас лучше получается что-то свое…
Только почему вы друг с другом не общаетесь? Вы же две части одного целого…
Одно целое? Еще чего придумал… Мое второе «я» — убийца, а кто я?
Ночь понемногу уходила, освобождая место утру. Край неба понемногу желтел, кое-где багровея, готовясь к восходу солнца, бледно-серая луна еще не ушла и смотрела на меня в прореху туч, своими впадинами морей, как глазами. Плохие были у луны глаза, усталые…
Вокруг было сыро, в кроссовках хлюпало, дождик шел часа три-четыре, оставив после себя лужи, мокрую траву и землю.
Роман провел меня по тропинке ведущей через кучи угля и подвел к забору. На стыке бетонных плит действительно стояло большое дерево, а его огромная ветка перекинулась на ту сторону…
— Видишь? — Роман показал вверх. — Листва довольно густая, если прижаться к стволу, то тебя никто не заметит. Да и не смотрит охрана в эту сторону, двор котельной огорожен, никто посторонний сюда попасть не может, а нам кочегарам они доверяют.
Возьми, пригодится, — Роман подал мне палку колбасы. — Еще неизвестно, когда тебе удастся позавтракать. Мы можем не спешить, у нас есть еще минут сорок до прихода новой смены…
— За завтрак спасибо, потом перекушу, — я засунул колбасу в карман безрукавки и в задумчивости остановился у дерева.
Ствол был больше метра в диаметре, обхватить его невозможно, дерево старое, лет сто, наверное. Даже представить трудно, как на него вскарабкаться.
В высоту оно уходило к серому небу метров на двадцать-тридцать, а первые ветки, за которые хоть как-то можно было зацепиться, появлялись метрах в пяти от земли.
Я нерешительно посмотрел на карман безрукавки. Выпить что ли, и все свои проблемы переложить на мое второе «я»?
Очень притягательно! Только что-то внутри меня говорило, что этого сейчас делать не стоит. Оборотня можно выпускать только тогда, когда уже ничто другое не поможет. Только его ли? Как там сказал Роман, — две части одного целого?
Когда же я, наконец, пойму, кто живет у меня внутри?
Роман вытащил из-под фуфайки веревку с привязанной металлической кошкой.
— В прошлый раз ты только засмеялся, увидев это приспособление, — он бросил кошку вверх, подергал, проверяя, крепко ли она зацепилась. — Давай, прощаться. Когда вернешься?
— А что я сказал в прошлый раз? — и тут же понял, что шутка неудачна. — Прощался?
— Ты сказал, что если придешь ко мне, то это значит, что тебе больше некуда податься. В общем, буду ждать. Только аккуратнее, не делай ошибок! Не оставляй следов.
— Оставляй, не оставляй, все равно меня уже все ищут, — вздохнул я, глядя вверх. — Ищут бандиты, ищет милиция…
— И куда тогда идешь? — подняв недовольно брови, поинтересовался Роман. — Поймают же…
— Может, поймают, а может, и нет, только что-то все равно надо делать, — я подергал веревку, а потом полез. — Сколь веревочке не виться, конец один — смерть…
Подниматься было совсем не просто, несмотря на то, что Роман завязал на веревке немало узлов. Руки я стер почти до крови. Держаться и ползти вверх, было невероятно трудно. Да и сил у меня осталось немного.
Как я добрался до ветки, не помню, и долго отлеживался на ней, приходя в себя и восстанавливая дыхание. Все тело ломило, мышцы дергались, а в грудной клетке колотилось о ребра сердце.
Кое-как сумел отдышаться, и тогда сбросил Роману кошку, с трудом вырвав зубья, которые глубоко
