Будущего у меня нет, есть только прошлое, которое исчезает на моих глазах. Я дышу воздухом, смотрю на угольные кучи, и это последнее, что увижу в своей жизни…
Я даже выругался. Откуда во мне появилось это чувство обреченности и быстро приближающейся смерти? Что случилось, или происходит прямо сейчас? Я внимательно осмотрел забор, одновременно напряженно прислушиваясь. Определенно, до моих ушей донесся чуть слышный звук, звяканье, возможно, передергивание затвора автомата…
Я повернулся и заметил чьи-то руки, цепляющиеся за забор, и с грустью подумал о том, что предчувствие меня не обмануло. Не будет же милая девушка лезть через забор, чтобы принести мне молока?
Да и рука была мужской, с татуировкой на пальцах.
Я вытащил бутылочку и выпил ее до дна, грустно усмехаясь. Вот и все что может заяц, которого загнали в угол — позвать тигра…
В животе потеплело. Я продолжал разглядывать забор и пальцы.
Вслед за руками появилось лицо мужчины, увидев меня, некоторое время сосредоточено и мрачно рассматривал мое лицо, потом радостно закричал:
— Он здесь! Ломайте дверь!!!
Интересно, когда все закончиться и самое главное чем? Я усмехнулся, увидел ствол автомата, направленный на меня.
С первого раза не попали, очередь прошла рядом, дырявя доски стола. «…Кому-то из кочегаров придется делать новый. Вряд ли это будет Роман, раз они сюда пришли, их много, и стреляют сразу без предупреждения, это не милиция…
А если не милиция, то они и его в живых не оставят, им свидетели не нужны…»
Раздалась еще одна очередь, но мое сознание уже подернулось дымкой, я уходил, оставляя тело другому…
…Хороший воин, даже умирая, помнит о своем долге. Известны случаи, когда смертельно раненый боец продолжал держаться на ногах и разить врагов, и упал только после того, как ему отсекли голову. Но голова живет и после того, как тебя уже больше нет. Воину могут отрубить голову, но это еще не означает, что настал его ко-нец.
Храбрость воина памят-на достаточно долго, чтобы нанести ущерб и даже после того, как его обезглавили…
Так учит бусидо…
Глава одиннадцатая
И все-таки бессмертный!!!
Кровью полито небо,
струясь из разорванных вен,
Остывая, в объятиях ветра,
замерзая под стылым небом.
Я иду, сам не зная куда.
Ты думаешь,
что дорога в ад проходит
через чистилище?
Ты ошибаешься,
она проходит сквозь тебя.
Очень болела голова, не просто болела — мучительно…
От этой боли темнело в глазах, и открывать их не хотелось. Да и не подчинялись они мне, не открывались, как бы ни пытался.
Что-то мешало, ощущение было таким, что веки заклеены хорошим крепким клеем…
Это не очень приятно, ощущать себя слепым. Говорят, что точно такое же ощущение, ты испытываешь, когда лежишь в могиле. В последнее время даже у нас в городе появились любители такого экстремального способа познания мира.
Говорят, что после того, как полежишь час-два в могиле, совершенно по-другому смотришь на все, что тебя окружает.
Все, что было важным, становится никчемным, а то, что раньше не ценил, приобретает настоящую цену. Только мне это не нужно, я, когда выпиваю, испытываю примерно то же самое — малую смерть. Исчезаю из этого мира…
Слепым я быть не хотел, это еще хуже, чем все то, что я уже испробовал на своей шкуре за свою не очень долгую жизнь. Как жить в мире, которого не видишь?
Правда, Николай Васильевич рассказывал мне как-то о том, что при соответствующей тренировке боец может видеть в темноте, а если не видеть, то чувствовать своего соперника, угадывать его помыслы и желания, двигаться, не задевая предметов, потому что начинают активно работать все остальные чувства.
Но не видеть солнца, травы, листьев — это ужасно. Неужели мне теперь с этим придется жить? Кстати, почему мои мысли все время крутятся вокруг могилы?
Я лежал на чем-то твердом и неровном, причем голова была ниже, чем мои ноги. Запах…
Точно меня смутил запах.
Пахло травой, землей и мерзким запахом разложения плоти. Значит, все-таки могила? Лежу без гроба? Просто бросили в яму и закопали? Но мои руки свободны, я могу их отвести в сторону, если вытащу из-под своего тела. Какие они все-таки неуклюжие…
Я провел одной рукой в сторону и зацепился за пучок травы, или чего-то подобного.
«Точно, трава», — это я понял, когда поднес вырванный стебель к носу. Значит, не могила, и не яма, и нужно как-то открывать глаза…
Но я не мог, что-то не давало мне. Когда провел пальцами по векам, то обнаружил, что они покрыты чем-то липким.
Я поднес пальцы к носу, пахло кровью. А если у меня нет глаз? Что если мне их вырвали, такое я видел в кино. А человек в том фильме так и не понял, что у него нет глаз, пока не ощупал свои пустые окровавленные глазницы. Может, и у меня как раз такой случай?
Я испугался. Смерть не так страшна, как стать инвалидом. Я наблюдал, как сильные смелые парни превращались во что-то скулящее и беспомощное, потеряв ноги и руки на чеченской войне. Видеть их, и разговаривать с ними было огромной мукой, почему-то при этом всегда ощущалось чувство вины и беспомощности. А что я мог сделать? Л они?
Ноги, руки и глаза еще не научились выращивать…
А как с этим жить?
Так… неплохо рассуждаю, уже хорошо. Если у меня нет глаз, то почему не чувствую в них боли? И
