групп «Чирсовцев» возвращается к «бункеру», часть остается в пансионате, от которого только что отвалил «Вадим».
Юрий Цицаркин, командир группы «двадцать пять» докладывает Коршуновичу, что группа готова к боевым действиям. Коршунович велит ожидать инструктажа.
Офицер-спецназовец из оцепления докладывает, что задержаны четверо якобы туристов. Пытались проникнуть на территорию донецкого санатория со стороны гор. Золотых отдает приказ задержать и изолировать до выяснения.
Махолет садится при штабе. Коршунович требует начать инструктаж. Волчица начинает. Махолет с Шерифом и Немцем снова поднимается в воздух и берет курс в открытое море, вслед за яхтой «Вадим».
Цицаркин докладывает Коршуновичу о замене в группе «двадцать пять»: вместо исполнителя «Астон» на задание пойдет исполнитель «Волчица». Мотивировку Цицаркин опускает.
Золотых мучительно принимает решение (потратив целую минуту): санкционировать замену.
Волчицу спешно экипируют; инструктаж тем временем завершается.
Группа «двадцать пять» сообщает о готовности.
Золотых отдает приказ – начать операцию «Карусель-три».
На связи, естественно, тут же возникают президенты России, Сибири и Европы.
Генерал Золотых вполголоса матерится в сторону и перемещается к пультам правительственной связи. Разумеется, с этой минуты он – сама вежливость.
– Генерал?
– Я слушаю, господин президент.
По сложившейся негласной традиции из «трех китов альянса» с генералом Золотых общался президент Сибири.
– Я слышал, у вас там серьезные подвижки?
– Да я ведь отсылал экспресс-доклад сегодня ночью. Точнее, уже утром, в полшестого. Кроме того, события стали развиваться быстрее, чем мы ожидали. Операция «Карусель-три» может завершиться в ближайшие же часы.
– А с чего вдруг такая спешка? – чувствовалось, что президент Сибири нервничает и что он очень озабочен создавшимся положением.
– Мы получили новую информацию. Она подтвердилась. Подобный случай упускать было бы непозволительной роскошью. Я пытаюсь им воспользоваться. Простите, господин президент, операция начата, и у меня неважно со временем. Я распоряжусь отсылать вам постоянные отчеты. Прошу прощения, но я действительно не могу разорваться.
– Ну что ж, генерал… Я изо всех сил надеюсь, что хотя бы третья операция завершится результативно.
– На это есть весьма и весьма неплохие шансы, господин президент… До связи.
– До связи.
– Ну, что, напарник? – тихо обратился к Рихарду Вапшису Юрий Цицаркин. – Вот он, наш звездный час?
Говорили они, естественно, по-балтийски.
– Посмотрим, – Рихарда трудно было смутить или удивить. Пресловутый балтийский флегматизм давным-давно въелся в его привычки и поведение.
Цицаркин понимающе кивнул и обернулся к своему «войску на час».
Кроме Рихарда – двадцать два человека и одна волчица, которая как раз выскользнула из вагончика, полностью экипированная и вооруженная. Надо сказать, в пятнистой форме она выглядела очень браво и естественно, а игломет держала весьма уверенно.
В закрытом с трех сторон склонами гор, а с четвертой – густыми зарослями ущелье их приготовления вряд ли кто мог бы заметить.
Группу «двадцать пять» кроме пары прибалтов и в самый последний момент возникшей волчицы составили: трое россиян (одного из них звали Багратом, остальных Цицаркин знал только по кличкам), уже знакомые по осаде Ашгабата сибиряки Нестеренко, Михеич, Герасим, Богдан По и Шелухин, двое людей из подчинения майора Шольца, один туранец, здоровенный и мрачный, и одиннадцать парней из мобильного спецназа, также известных только по кличкам. Результатми первого осмотра Цицаркин остался доволен – группа выглядела многообещающе. Тот факт, что командовать доверили ему, Цицаркина удивил, но не очень. Командовать, так командовать. В конце-концов – операция довольно примитивна, просто нужно делать все быстро и толково, тогда все и получится. А Цицаркин – самый опытный и возрастной из задействованных профессионалов. Из тех, разумеется, кто еще в состоянии работать в поле. Ну, если быть точным – в подземелье, но это все равно расценивается как работа в поле.
– Готовы? – рявкнул Цицаркин; группа отозвалась слаженным: «Йе-е-е!».
– «Двадцать пять», проинструктированы и готовы, – отрапортовал Цицаркин Коршуновичу.
– Начали, – скомандовал тот и что-то тихо пробормотал, не то «ни пуха ни пера» желал, не то просто дежурное заклинание выдохнул. У стариков такое встречается сплошь и рядом, Цицаркин это прекрасно знал.
И они рысцой двинулись к шахте, входу в разведанные спелеологами-итальянцами и мастерами из родимой «nopea reagoida» пустоты. Отсюда в окрестности одного из шлюзов была давно пробита узкая штольня.
Цицаркин знал, что сейчас остальные спецназовцы берут под прицел все известные «бункера». Резервная группа направлена в ближайший пансионат, где осталось несколько «чирсовцев».
