мысли, увы…
– Так… – Коршунович на глазах терял мрачность и наполнялся охотничьим азартом. – Стало быть, агентам других стран тоже была скормлена деза в виде развесистой клюквы. И, ручаюсь, виновником переворота выставлялся другой. Другая страна, то бишь.
– Именно! – воздел палец Шабанеев. – Пока мы будем разбираться да выяснять отношения, Варга отсидится в тепле и уюте, сделает то, ради чего выгадывает каждую секунду и…
Шабанеев умолк.
– Что и? – не выдержал Лутченко.
– А вот что – и, я пока еще не придумал. Но ситуационная логика в этом, похоже есть.
– Так, – Коршунович хлопнул в ладоши. – Ваня, ты можешь проанализировать информационный траффик от коллег по альянсу? На предмет изменений в характере? Если кто-нибудь подозревает нас в двойной игре, содержание сводок неминуемо должно измениться. Либо усохнуть, либо наполниться водой, либо что-нибудь еще. Есть у тебя спецы по содержательному анализу?
Шабанеев фыркнул:
– Разумеется, есть. Например, я сам.
– Так давай, шевелись, чего расселся?
Иван Шабанеев, жизнерадостный аморф-компьютерщик, мгновенно оккупировал ближайший свободный терминал и немедленно слинковался со связистами и аналитиками. Руки его порхали над клавиатурой полиморфа, и казалось, что в данный момент они существуют отдельно от своего владельца.
Но Коршунович знал, что самое ценное в Шабанееве – не руки. Впрочем, руки Шабанеева тоже высоко ценились.
«А я пока попробую тихо и задушевно побеседовать с Семенычем… – подумал он. – С нашим доблестным генералом Золотых…»
Он снял с пояса спецмобильник и коснулся всего одного сенсора – прямого вызова.
– Золотых, – тотчас отозвался знакомый голос.
Невольно Вениамин Коршунович вслушивался в этот голос, пытаясь уловить новые интонации, натянутость или что-нибудь еще. Ведь сибирякам вполне могли подсунуть версию, что во всей этой истории грязно играет именно Россия.
«Черт! – подумал Коршунович, медленно стервенея. – С Семенычем приходится играть в гляделки- слушалки! Вынюхивать, а не думает ли он, что ты его надуваешь… И пытаться понять, не пытается ли он уловить в твоем голосе то же самое. С Семенычем, с которым черт знает сколько пройдено и бог знает сколько выпито!»
– Семеныч, – сказал Коршунович тихо и устало. – Надо поговорить. Срочно. Только с глазу на глаз и лично.
Золотых выдержал короткую паузу.
– Жду, – коротко сказал он. – Но торопись, снимаемся через десять минут. И надеюсь, что дело того стоит…
– Бегу, – сказал Коршунович отключаясь. И выскользнул из-под наспех натянутого над штабным «Изюбром» тента.
А потом действительно побежал.
Подчиненные, попадающиеся по дороге, округляли глаза и в немом изумлении отшатывались.
«Черт! – подумал Коршунович с тревогой. – Нехорошо как. Майорам вэ-эр бегать не положено! В мирное время бегущий майор вызовет только смех, а сейчас, не иначе, панику…»
Но ему действительно нужно было срочно поговорить с генералом Золотых. И от результатов этого разговора вполне могли измениться последствия операции «Карусель-2».
– Нашла? – спросил Арчи, оборачиваясь.
Ядвига отрицательно помотала головой в ответ.
– Нет. Не нашла.
Арчи вздохнул.
– Интересно, – изрек он, обращаясь не то к небу, не то к пустыне. – Что сейчас на «Чирс» делается?
– Понятия не имею, – ответила Ядвига. Она явно не сочла вопрос риторическим. – Пойдем туда?
– Если честно, – признался Арчи, – то мне не хочется.
– Мне тоже, – заявила Ядвига.
– Почему? – изумился Арчи.
– Ну… – Ядвига замялась; то ли слова подбирала, то ли эта информация не предназначалась Арчи. – Если коротко, то у нас последнее время возникли серьезные разногласия с партнерами из «Чирс». В общем, я ни секунды не сомневаюсь, что наши эвакуировались именно поэтому.
Арчи мгновенно оценил это – в сущности, получалось, что он больше не пленник.
– Мне нужен телефон, – сказал он, поднимаясь. – Что тут у нас ближе всего? Янбаш?
– Кажется. Километров пять.
