целые предложения. А умирающий не дышит так ровно.
— М-м, — дернулся непонятый майор Жилин.
Рядовой Евский уже пришел в себя.
— Т-т-товарищ майор… К-как же. Т-т-товарищ майор… — бормотал Алик.
Майор Жилин закрыл глаза. Большое белое облако манило его с новой, уверенной силой… Теперь близко.
Грозненская колонна уже перестраивалась, когда джип Крамаренки подскочил к пятачку.
Крамаренко спешил. Время на минуты!.. Прежде всего избавиться от обоих солдат.
— Пацаны! Быстро, быстро!.. Счастливо!.. Там все схвачено! Улажено!.. Шестой борт!.. Шестой!
Крамаренко кричал им, уже выпрыгнувшим из джипа и уже бегущим к колонне… Сам при этом тыкал пальцем в мобильник… Узнать поскорее, в какой машине врач. Но трубку не брали.
Крамаренко оторвал взгляд от молчащего мобильника и увидел, что делать уже ничего не надо. Голова Александра Сергеича свесилась… Самому себе на плечо… Майор Жилин умер.
Крамаренко поправил ему голову. И теперь смотрел в поле… И смотрел на дорогу, где собиралась в пружину полная энергии колонна Хворя.
Крамаренко закрыл дверцу джипа. Чтобы отгородиться и немного побыть с майором Жилиным вдвоем. И чтобы не пускать к телу майора нагревавшийся утренний воздух.
Он и окна закрыл. Грохот маневрирующих машин стал сильно тише. Почти беззвучен… Спешить некуда.
Он видел, как оба солдата, Олег впереди, Алик за ним, сначала бежали вдоль колонны. Автоматы болтались, били их по спине… Солдатня с БТРов и с танков весело зазывала их. Махали руками. Давай, давай к нам!
Но Олег и Алик уже видели свой шестой борт. Закричали. Им протянули с брони руки… Одновременно обоим… С помощью крепких рук оба как бы взлетели на боевую машину, на броню — солдаты к солдатам.
Еще и еще подергались туда-сюда боевые машины. Потанцевали! И вот уплотнившаяся колонна поползла вперед. Скорость нарастала… Машина за машиной. Дернулся, рванул вперед и шестой борт.
Крамаренко малость очнулся. «Что, Александр Сергеич, — проговорил он. — Поедем и мы. Поедем по-тихому, а?..» И Крамаренко тронул джип на разворот.
Крамаренко вяло рулил. Он глотал слезы. Неспешно ехал и неотрывно смотрел вперед. «Вон там… Во!.. Смотри, Александр Сергеич. В последний разок посмотри на эту нашу дорогу…»
Мертвый майор Жилин сидел с открытыми глазами. Дорога и точно стелилась под колеса джипа сама. «Посмотри на тот лесок… На эти зассатые солдатами горы. Красиво?.. — разговаривал с ним Крамаренко. — Еще как красиво. А толку ноль?.. Смотри, Александр Сергеич. В последний раз смотри… Я медленно еду… Спешить некуда».
Столь же медленно он проехал мимо майорского джипа, сбившегося набок и уткнувшего изуродованный нос в канаву. Крамаренко его как-то даже не заметил.
Он посматривал вперед, где вот-вот откроется Ханкала.
А не примеченный им джип так и остался носом в канаве. Застыл там… Возможно, с обидой… Тоже ведь поездил с майором Жилиным. Под пулями! обстрелянный сколько раз! А теперь лежи, брошенный на обочине. Со свернутым рылом!
Там же, в канаве, лежал незадачливый посредник. С пулями в теле… И с комком мелких денег, частью рассыпавшихся, а частью еще оставшихся в его цепких мертвых руках. Их никто не брал. Не хотел. Деньги Асана.
А ведь проезжали мимо не раз и не два. Неужели, и впрямь, боялись?.. Деньги только чуть расстелило по траве. Цветные бумажки. На виду… Говорили, что это был какой-то особенный, единственный случай за всю чеченскую войну, когда валявшиеся деньги три дня кряду не брали. Три дня — это много… Очень много.
2001
