выходит, мы все ошибаемся!».
Силуэт американской шхуны, ее пропорции и оснастка, невиданные в Англии, отличная выправка экипажа и смелость всего предприятия вызвали всеобщее уважение. Прибытие американцев означало вызов к гонке и вынуждало англичан положить на чашу весов рискованной встречи всю великолепную традицию британского яхтинга, слывшего до тех пор непобедимым.
В американских версиях о ходе событий, предшествовавших пресловутой гонке в борьбе за серебряный кубок Королевской яхтенной эскадры, содержатся категорические утверждения, что англичане струсили, опасаясь поражения. В качестве доказательства приводится то обстоятельство, что ни одна яхта не приняла вызова, сделанного командором Стивенсом в письменной форме в день прибытия в Каус.
«Чтобы сравнить достоинства разных типов шхун Старого и Нового Света, — говорилось в вызове, — Нью-йоркский яхт-клуб в лице командора Стивенса предлагает Королевской яхтенной эскадре, чтобы яхта «Америка» приняла участие в гонке против любого числа шхун, входящих в любую яхтенную флотилию королевства, отобранных командором Королевской яхтенной эскадры. Гонка должна проходить по Ла- Маншу, в его части, не прикрытой островом Уайт, и при ветре со скоростью не менее 6 узлов. Гонка должна состояться в ближайшее время, в день, назначенный командором Королевской яхтенной эскадры, а если в тот день не будет ветра (со скоростью не менее 6 узлов), то в первый же день, когда такой ветер подует».
Тон этого вызова был, очевидно, сочтен несколько самонадеянным, а предложенные условия гонки — односторонне выгодными для вызывающей стороны. В своем ответе, выдержанном в типично английской манере, лорд Уилтон обращал внимание на затруднения, связанные с необходимостью в короткое время известить о вызове многочисленные английские клубы. С другой стороны, он предложил провести в ближайшее время гонки на кубок, специально учрежденный членами клуба, к участию в которых допускались бы яхты под всеми флагами и всех типов.
Ответ Стивенса на это контрпредложение, которое он получил, впрочем, лишь через неделю, свидетельствовал о том, что американцы были раздражены и убеждены, что могут диктовать англичанам свои условия. Это была явная ошибка, тем более что Стивенс, принимая предложение померяться силами с яхтами разных типов, категорически настаивал на условии, чтобы гонка происходила только при достаточно сильном ветре и только в открытом море. Он поставил также дополнительные требования в отношении протяженности трассы, определив ее следующим образом: «не менее двадцати и не более семидесяти миль», причем установить ее предлагалось таким образом, чтобы яхты могли проявить свои достоинства в плавании и с попутным и со встречным ветром. Верхом американской бестактности была, однако, заключительная формулировка письма.
«Хотя, — писал Стивенс лорду Уилтону, — я предпочел бы, чтобы такая регата проводилась на приз незначительной стоимости, тем не менее в случае, если это покажется более желательным, я готов держать пари на любую сумму, не превышающую 10 тысяч гиней».
Как следует из записей Джеймса Стирса, американцы полагали, что сумма в 10 тысяч гиней вскружит англичанам голову. Эту ставку они сочли отличным допингом для состязаний. Англичане, однако, не спешили организовывать встречу со своими «родичами» с противоположной стороны Атлантики и даже начисто отказали им в праве участвовать в гонке, устроенной яхт-клубом «Виктория» в ближайшем порту Райд. Они сослались при этом на английский обычай, согласно которому каждая яхта, стартующая в гонке, должна принадлежать только одному владельцу, а «Америка» была собственностью синдиката в составе семи лиц. У американцев опустились руки. Коварство англичан было неслыханным, и все предприятие, в которое они вложили столько энтузиазма, энергии и денег, оказалось под угрозой срыва. Командор Стивенс направил еще один письменный вызов к гонкам на приз в 10 тысяч гиней, но и он остался без ответа.
Пока в Каусе шли многочисленные гонки, американская шхуна, лишенная возможности выступать в них, выходила на трассу и вне конкурса мерилась силами с английскими яхтами. Американцы убеждались, что «Америка» в состоянии легко победить каждую из них и возвращались в порт, возмущаясь непонятным поведением англичан.
Дело принимало скандальный оборот. Общественное мнение Англии было взбудоражено. Лондонская газета «Тайме» откровенно смеялась над малодушием британских яхтсменов:
«… Неужели Англия позволит чужеземцам вернуться в Новый Свет с гордым сознанием, что «Америка» бросила вызов Англии, Шотландии и Ирландии и не нашлось никого, кто принял бы этот вызов?».
Однако дело обстояло вовсе не так просто, как думали лондонские журналисты и американские яхтсмены. Разумеется, яхтсмены из Кауса не хотели отдавать первенства. Поэтому они стремились заставить своих соперников выйти на старт в наименее благоприятных для американцев условиях, тем более что во время маневров «Америки» на море они обнаруживали у нее все больше достоинств.
Приходится признать, что эта тактическая уловка англичан полностью удалась. Вконец надломленный командор Стивенс подал заявку на участие американской яхты в назначенных на 22 августа 1851 года гонках вокруг острова Уайт на кубок Королевской яхтенной эскадры. Это было отчаянное решение, так как в гонках «Америке» пришлось бы не только противостоять многим чрезвычайно опасным соперникам, но и состязаться с ними в малознакомой акватории, отличающейся трудными навигационными условиями, переменными ветрами и течениями. Англичане же чувствовали в ней себя как дома.
Заявка на участие яхты «Америка» в гонках, проводимых в соответствии с традициями и правилами английских яхт-клубов, разрядила обстановку. От владельца шхуны «Титания» (водоизмещением 100 тонн) известного шотландского инженера Р. Стефенсона сразу же поступило согласие на проведение 40-мильной гонки, предложенной командором Стивенсом в его последнем призыве, на приз в 100 фунтов по трассе в открытом море. Яхта Стефенсона, уступавшая американской шхуне в величине и парусном вооружении, не имела ровно никаких шансов. В гонке, проведенной 28 августа при сильном ветре, она отстала на финише от победителя на 52 минуты. Эта гонка, лишенная какого-либо спортивного интереса, была лишь проявлением вежливости со стороны выдающегося английского инженера и изобретателя по отношению к американцам.
А большая схватка с американским «узурпатором», в которой был поставлен на карту престиж британского яхтинга, состоялась еще до этого, 22 августа 1851 года, на трассе протяженностью около 60 миль вокруг острова Уайт. Американцы постарались как можно лучше подготовиться к плаванию по незнакомым водам. Их консул в Саутгемптоне пригласил на помощь соотечественникам самого лучшего и надежного лоцмана, какого он знал, некоего мистера Андервуда. Правда, адмирал из Портсмута предложил прислать на американскую шхуну другого лоцмана. Однако американцы предпочли положиться на доллары и своего консула, а не на протекцию Британского адмиралтейства. Как свидетельствует результат гонки, лоцман Андервуд отлично справился со своей задачей.
Известие об участии в гонках американцев вызвало большой наплыв заявок от других кандидатов. Всего записалось 17 яхт. Сенсационное зрелище привлекло толпы любопытных, и не только англичан, но и французов, американцев, шведов, немцев. Стало известно также, что на гонке будет присутствовать королева Виктория, пребывающая в своей частной резиденции в Осборне. Специально отпечатанные программы информировали о трассе и условиях гонки.
Яхты стартовали близ Кауса. В 9.55 утра из пушки, установленной на здании клуба, раздался предупредительный выстрел.
«Яхты, — писал тогдашний репортер журнала «Лондон иллюстрейтед ньюс», — сразу же покрылись от борта до самых верхушек мачт облаками полотен, топселей и столь ныне модных балунов. На шхуне «Америка» быстро подняли новый большой кливер. Многочисленная флотилия яхт, не участвующих в регате, находилась уже в движении, многие из них направлялись в сторону Осборна и Райда, чтобы лучше наблюдать за началом гонки. Две из записавшихся яхт не явились на старт, таким образом в гонке приняли
