мог вспомнить, кто это такой.
Небольшой манёвр, сделанный с ловкостью волка, вынес Архыза вперёд. Он свернул в березняк, обогнал путника, и когда на него накинуло запах, то, умей Архыз улыбаться, непременно улыбнулся бы во всю клыкастую пасть.
Шевельнув хвостом, Архыз вышел из-за кустов и остановился. Сразу замер на месте и человек, правая рука его потянулась к топору.
— Фу, черт! — пробормотал он, явно посчитав Архыза за волка. И обернулся — нет ли ещё одного сзади.
Архыз лениво помахал хвостом. Жест, означающий дружелюбие и приглашение к знакомству.
— Дак это ты, Архыз! Ну, напугал… — Александр Сергеевич взмахнул руками. — Как же так… Раз ты появился, само собой, и твой хозяин должон находиться поблизости. Или ты один?
Овчар дал себя погладить, грубая ладонь Сергеича не была неприятна, однако он вывернулся и озабоченно побежал вперёд. Смотритель приюта отстал.
— Эй, кобелина, ты меня загонишь, убавь рысцу, вместе пойдём…
Но Архыз только оглянулся. И тогда Александр Сергеевич сбавил шаг. Значит, Молчанов на Тыбге.
В тот долгий и ясный день ни собака, ни путник до балагана не успели дойти.
Архыз при переходе через речку потерял след, долго выбирался из ущелья; лишь к вечеру вновь отыскал тропу, а тут упала росистая ночь; он основательно вымок и, как мы уже знаем, явился в лагерь ловцов только глубокой ночью.
Саша лишь в первое мгновение обрадовался своему овчару. Но уж через минуту посерьёзнел. Мать не могла отпустить его нарочно. Самовольная отлучка?
Он оглядел ошейник. Цел и невредим. Без лишних слов завёл Архыза в узенькие сенцы, где лежали седла, привязал его, поставил перед обиженной мордой овчара консервную банку с остатками супа и пошёл досыпать.
Не тот, конечно, приём, на какой рассчитывал благородный овчар. Он всей душой, а его сразу на поводок. Ах, люди, люди…
Все на Тыбге успокоилось. Только Саша не сразу заснул. Думал: а не случилось ли что с матерью, если она отпустила овчара? Может быть, таким способом давала знать, чтобы вернулся?
Недоумение разрешилось утром.
Когда тебе за полёта лет, по горам не больно разбежишься. Александр Сергеевич к вечеру устал, спустился с лугов пониже, где пихтарник, и ночь провёл под лесной крышей у маленького костра.
Утром, ополоснув лицо холодной водой из родничка, он попил чаю, закусил хлебом-маслом и, дивясь только что взошедшему солнцу, ясности, зелени, искристым росам на лугу, ощущая силёнку и приподнятость духа, пошёл дальше, надеясь сегодня-то встретить Сашу и передать ему важное сообщение.
Охотники как раз вернулись от ловушки с пустыми руками и сидели около балагана, когда снизу, из березняка, показалась фигура человека.
Все встали, пошли навстречу.
— Это же форменное убивство — на такой косогор забираться, — сказал вместо приветствия Александр Сергеевич. — А вы, хлопцы, нет чтобы пособить старику, лошадку, само собой, подать на ту сторону, расселись и сидите, как петухи на насесте… Ну, здорово, что ли, охотнички! И ты, Саша, в их компанию затесался?
Он сунул всем по очереди руку, похлопал Сашу по спине и, нарочно охнув, сел на лавку. Перед ним тотчас появился горячий чай, мясо, хлеб.
— Да я ж сытый. Во-он за тем бугорчиком поспал и, само собой, позавтракал.
Но за чай все же взялся. Чай — он не вредный.
Выпил кружку, послушал рассказы ловцов, огляделся.
— А кобель твой где? — спросил у Саши с плохо скрытым беспокойством.
— Он у него пятнадцать суток схлопотал, — засмеялись хлопцы. — За самоволку, значит.
— Вы не знаете, что дома у нас?
Саша спросил на всякий случай. Где Сергеичу знать, он же на Эштене.
— Дома-то? Дак все в порядке. Когда я туда спустился, дай бог память? Третьего дня. Ну, само собой, Елене Кузьминичне визит нанёс, чаи погоняли, а потом дождался милиции и опять же наверх подался.
— Милиции? — повторил Саша.
Мог ли смотритель приюта оставаться безучастным после того, как словил Хобика? Рана у оленя свежая, пулевая. Стрелян близко, где-нибудь на Скалистом. Уж если сюда браконьер забрался, то, видно, отчаянная головушка. Такой и в балаганы явится. А там туристы вот-вот придут. Чёрный человек вокруг бродит. Сегодня ему олень попался, завтра — кто другой на мушке окажется.
Александр Сергеевич добрался до кордона, и менее чем через полчаса уголовному розыску стало ясно, что смотритель напал на след преступника, которого ищут вот уже несколько недель.
Александра Сергеевича попросили обождать в посёлке, пока приедет наряд милиции. Вот тогда он и зашёл к Молчановым на чаек, то есть до приезда Тани с приятелем и до бегства Архыза.
Вскоре понаехали из города вооружённые люди. Снова выспросили насчёт оленя и, как сказал Сергеич, «шибко посумневались, как это я голой рукой оленя добыл». Доказал он, в общем, — ведь зоолог тоже кое-что знал про меченого Хобика и подтвердил: да, бегает такой в горах, Молчанов даже кормил его с рук. И про пещеру рассказал, где находится; по-видимому, большая пещера со многими входами-выходами, раз олени пользуются ею.
— Ну и все. — Александр Сергеевич стал сворачивать самокрутку. — Только вот насчёт приказа я под конец оставил, потому как, скажи вам об этом сначала, вы заторопитесь и слушать старика всякая охота пропадёт.
Сергеич снял шапку, вынул из подкладки конверт и передал старшому. Тот прочёл про себя, отдал Саше. От Саши — к остальным двум.
— Понятно, — сказал старшой. — Значит, так: сейчас собираемся, на вечерней заре сходим к ловушке, если что будет — возьмём, закроем её от греха, а завтра чем свет в путь-дорогу.
— А если я вперёд пойду, с собакой? — спросил Саша.
— Не велено, — быстро сказал смотритель приюта. — Не велено тебя одного пущать — и точка.
Больше не заводили о том разговора. Любому человеку встреча с беглым преступником удовольствия не принесёт, а уж Молчанову такая встреча просто ни к чему.
Саша спросил:
— Где та пещера, в которой Хобик?
— Да рядом же… Никто не знал. Если взять левей от тропы на юг, там стенка, ну, она, само собой, дальше поспокойней делается, версты не будет, тут и смотри плоский камень, а над ним кусты.
— Хобик ночевал в пещере?
— Убей меня, Александр, но они пришли с другого конца! Я бы след увидел. А то — чисто. И вдруг из темноты прямо на меня. Видать, скрывались от охотника, залезли в лаз. А вышли с другого конца. Ты уж займись, походи в том лабиринте.
Он посмотрел на часы и стал собираться.
— Кто знает, цела ли тропа на Прохладный? — спросил всех сразу, упреждая лишние расспросы.
Выяснилось, что осенью ещё была, даже мостики сохранились, но посоветовали осторожней с мостиками, давно их никто не поправлял.
— Вы там долго пробудете? — Саше очень не хотелось расставаться с Сергеичем.
— Как начальство моё прикажет. Если нового человека пришлют, само собой, сразу вернусь на Эштенский приют. Ты заглядывай, Саша. И того… веселей смотри.
Сергеич засунул топор за пояс, набросил рюкзак, всем руку подал, Архызу ласковое слово сказал и пошёл от балагана на пригорок, потом вниз, к урочищу Джемарука, и скрылся там в зазеленевшем березняке.
У ловцов начались сборы.
Шесть клеток с турами разделили попарно, примерили к вьюкам. Уложили вещички. Вышло не только
