— Иди и ты. Погуляйте. — Саша похлопал Архыза по спине.
— Колдун ты, что ли? — спросил лесник у Саши, оглядывая его с каким-то смешанным чувством удивления и почтительности.
— Просто к дикарям надо подходить без камня за пазухой, — смеясь сказал Саша. — Они понимают не хуже нас. И помнят добро. Никакого колдовства.
Он мог бы рассказать своим спутникам немало интересного на этот счёт, даже поучительного, о чем сам узнавал от зоолога Котенко. Разве вся прошлая история человечества не свидетельствует о дружбе людей с животными?
Собака, вероятно, первое дикое животное, приручённое, а потом изменённое человеком. О собаке Брем пишет, что ей «недостаёт только дара слова, чтобы быть человеком. Ни об одном животном не существует столько рассказов, доказывающих её понятливость, память, рассудительность, дар воображения и даже чисто нравственные качества, каковы верность, нежность, благодарность, бдительность, любовь к своему господину, терпеливое отношение к его детям и яростная ненависть к его врагам».
Когда человек был слаб, а окружающий мир враждебен ему, собака со своим острым чутьём, ловкостью и силой сохранила тысячи жизней, спасла от голода целые племена и проявила бесконечную жертвенность, охраняя людей от хищников.
Да только ли собака!
Приручив лошадь, люди сумели быстрей расселиться по всему лику Земли и познать материки в десятки раз скорее, чем если бы пользовались только своими слабыми ногами; приручив верблюда, они проникли в пустыни и отыскали благодатные оазисы среди песков; осел и лама помогли человеку узнать, что такое горы, а покорив перевалы, проникнуть в ещё не изведанные края. До сих пор северные олени обеспечивают жизнь племён и народов у Полярного круга, а приручённый слон выполняет самую тяжёлую работу на юге азиатского материка.
Оседлая жизнь человечества — этот непременный фундамент всякой развивающейся культуры — стала возможной лишь после приручения коз, буйвола, потомков дикого кабана и опять же лошадей, позволивших перейти к обширному земледелию.
Взаимная выгода, а нередко и жестокая властность человека способствовали приручению животных. Никого не удивляла эта многовековая дружба разумных существ с их менее развитыми собратьями. И только когда человек, осилив многие явления природы и одолев таинственные законы бытия, шагнул далеко вперёд по пути цивилизации, вдруг расширилась пропасть между людьми и дикими животными. Весь мир животных в представлении наиболее воинственной части человечества сделался либо объектом отвлечённого изучения, либо предметом совершенно уж нелепой в наш век страсти — охоты.
Всякое сближение человека с диким зверем постепенно становилось явлением редким, из ряда вон выходящим, и если проявлялось как-нибудь, то удивлённым разговорам и сложным догадкам не было конца.
Именно такое удивление проявил и лесник, подсмотрев необычную сцену: Сашу рядом со смирным медведем и ещё более ручным полуволком Архызом.
А Саша ещё сказал:
— Подожди, вот встретим как-нибудь третьего нашего воспитанника, оленёнка, и ты увидишь почти невозможное — как играют и дружат собака, олень и медведь и как все они видят в человеке своего друга…
— И защитника, — вставил Лысенко.
Саша Молчанов посмотрел на него с признательностью.
Погода опять внезапно и резко изменилась.
Как это часто случается, над горами столкнулись два атмосферных фронта — тёплый и влажный со стороны Чёрного моря и сухой холодный, пришедший с севера.
На этот раз циклон принёс особенно неприятные сюрпризы.
Саша Молчанов пробыл дома всего одни сутки, и вдруг приехал Котенко.
Большой, шумный и озабоченный, зоолог ввалился в дом. Елена Кузьминична захлопотала, но он тут же прервал её гостеприимные хлопоты.
— Мы сейчас уходим, дорогая Елена Кузьминична, — заявил он. — Серьёзное дело.
— Господи, да куда же вы так сразу? Вон и дождик вроде собирается.
— Потому и спешим, что дождик. Синоптики предсказали ливни. А это для зверя опасно. Есть в заповеднике такие места, в которых… — Он осёкся, чтобы не наговорить лишнее и не испугать Елену Кузьминичну.
— Только я уж вас прошу, Ростислав Андреевич, будьте осторожны. Саша иной раз голову теряет.
— Все будет отлично. Не беспокойтесь.
— Как с Архызом? — спросил Саша.
Котенко несколько секунд размышлял. Наверное, вспомнил Хобика и медведя, а может быть, и Козинского, которого так и не нашли до сих пор. Сказал решительно:
— Возьмём.
Прошли полчаса, которые понадобились для скорого обеда, и вот уже Архыз в кузове, жмётся к Саше, а «газик» мчит их к горам, укутанным в серые, безрадостные облака.
По дороге Котенко рассказал, что, по сведениям студентов, работающих за Скалистым, очень много оленей и зубров сбилось над долиной Речного Креста. В случае ненастья стада непременно пойдут в долину, которая после дождей частично затапливается разлившимися реками.
— Нам нужно помочь оленям и зубрам избежать ловушки. Однажды уже было… Мы потеряли более сотни животных, которые оказались на пятачке среди воды и погибли. Холод и снег наверху заставят их искать укрытие в лесах вдоль рек. Там есть прекрасные места. Но есть и очень опасные узкие распадки, ущелья. Мы отыщем животных и укажем им путь в безопасный лес.
— Так они и послушаются, — усмехнулся Саша.
— Наше дело — перекрыть тропы к опасным местам. Послушаются они или нет, увидим.
Когда приехали к началу тропы, Саша отстегнул поводок, но Архыз не проявил прыти, не обрадовался. Только отошёл, потоптался вяло и скучно. Верная примета плохой погоды на будущее.
Взвалив рюкзаки, зоолог и лесник пошли по сухой ещё тропе, рассчитывая подняться повыше и там отыскать одну из дорог, по которой проходят олени на высоты вокруг долины Речного Креста.
Пошёл редкий дождь. Пришлось натянуть капюшоны.
Архыз забежал вперёд, принюхался, посмотрел на хозяина.
— Видно, друзей почуял, — сказал Саша.
— На здоровье. Только бы не убежал далеко.
Архыз вынырнул из кустов раз, другой и надолго исчез в лесу.
Они шли час или полтора, забираясь все выше.
Сделалось совсем пасмурно. Дождь моросил, но редкие капли его крупнели. И вдруг пошёл снег. Тяжёлый, мокрый, очень неприятный снег.
— Начинается, — буркнул Котенко. — Наверху снег, внизу дождь. Прелестная погодка. Слушай, а туристы не пошли ещё через перевал, ты не знаешь?
— Только собираются, — сказал Саша и вспомнил сдержанный рассказ матери о Тане. Да, Таня… Видно, скоро она пойдёт через перевал. Встретится ли?
— Все. Ночуем здесь.
Костёр загорелся под пихтой. Натянули полог. От плащей пошёл пар. Под пологом уютно и тепло.
На лес валился снег. Много снега. И это в июне!
Лес уснул, деревья стояли скучные, расслабленно опустив ветки. На них скапливалась тяжёлая белизна. Снег шуршал, сваливаясь. Все вокруг побелело, снег шёл тяжёлый, мокрый, он уже не успевал таять. Зима покрыла кусты, листву, траву на полянах. Это сочетание зеленого и белого в природе, июньский снегопад, заполнивший воздух и притащивший в лето запахи зимы, воспринимался поначалу просто как неуместная шутка циклона, но холод-то был всамделишный, изо рта шёл пар, и шутка получалась сердитой,
