– Таким образом, вы единственная наследница, миссис Делани, – сказал он с дрожью в голосе. – После смерти вашей матери сэр Джордж, очевидно, решил не менять завещание, так как в нем уже-были предусмотрены ваши интересы.
– Да, понимаю, – задумчиво произнесла Мэделин. То, что сказал Маркс, было вполне разумным, но все- таки в этом завещании было что-то странное.
– Вы будете жить здесь? – спросил мистер Маркс.
– Не думаю. Я и мой муж живем в Нью-Йорке, где он работает вместе с отцом. Я художница, поэтому мне все равно, где жить, но Карл не станет ездить в Европу по несколько раз в году, поэтому, мне кажется, я продам этот дом.
На лице мистера Маркса мелькнула тень разочарования.
– Ну, если понадобится моя помощь, дайте мне знать. Я сведу вас с несколькими агентами, однако вы должны понимать, что никакие сделки нельзя будет заключать, пока не состоится официальное утверждение завещания.
Мэделин озадаченно посмотрела на него:
– Официальное утверждение?
– Сначала должна быть произведена оценка имущества, – продолжал мистер Маркс, – а когда завещание будет официально утверждено судом, необходимо определить величину налога в зависимости от стоимости поместья. Все это займет приблизительно год, прежде чем вы сможете выставить Милтон-Мэнор на рынок.
– Так долго? – Мэделин не имела опыта в подобных делах и полагала, что уладит все в течение нескольких недель. – Могу я пока содержать дом в прежнем виде? – спросила она.
– Конечно, в этом случае его будет легче продать, когда придет время. Пустые дома менее привлекательны для покупателей, – пояснил мистер Маркс. – И еще вот что: для соблюдения формальностей необходимо иметь копию свидетельства о смерти вашей матери, чтобы подтвердить ваши права на наследство.
– Не могли бы вы сделать это для меня? – попросила Мэделин, внезапно ощутив свою беспомощность. Всю жизнь кто-то что-то делал для нее, а сама она никогда не занималась делами, потому что полностью была поглощена своим искусством. Насколько она помнила себя, о ней всегда заботился Джейк и все устраивал для нее, а в последние годы этим занимался Карл. Она, конечно, знала, как выглядит банковский чек, но ни разу в жизни не видела бланка налоговой декларации.
Почувствовав ее замешательство, мистер Маркс наклонился вперед, выражая безраздельное желание быть для нее полезным.
– Если потребуется моя помощь, – пробормотал он подобострастным голосом, – пожалуйста, позвоните мне, миссис Делани.
– Хорошо, – ответила Мэделин облегченно. – Кстати, следует ли мне сообщить Дженкинсу о его доле наследства?
– Конечно, это будет очень мило с вашей стороны.
Когда мистер Маркс спустя час уехал, Мэделин отправилась в сад поискать Дженкинса. День стоял жаркий и безветренный. Тишину нарушало только монотонное жужжание пчел, кружащихся над кустами лаванды. Сладкий аромат цветов и запах свежескошенной травы дурманили Мэделин. Она остановилась, глядя на безупречные клумбы и аккуратно подстриженные кусты. «Жалко продавать всю эту красоту!» – подумала она, и тем не менее ей не хотелось оставаться здесь.
Дженкинс стоял на коленях перед цветочным бордюром и выдергивал сорняки. Он сменил свой торжественный костюм и теперь был в обычных вельветовых штанах и в рубашке с открытым ворогом.
– Дженкинс, – мягко сказала Мэделин, зная, что он был тронут смертью ее деда больше, чем кто-либо другой. – Мне кажется, вам было бы приятно узнать, что сэр Джордж оставил вам в наследство пять тысяч фунтов.
Дженкинс на мгновение перестал работать, уставившись в землю.
– Благодарю вас, мадам, – сказал он наконец, мучительно покраснев.
Мэделин стояла, наблюдая за ним несколько минут и размышляя, как бы завести с ним разговор о своей матери.
– Поскольку вы работаете в поместье очень давно, Дженкинс, – сказала она, неожиданно разволновавшись, – я полагаю, за это время здесь произошло много изменений, не так ли? – Подул легкий ветерок, заколыхавший верхушки деревьев, и Мэделин поднесла руки к голове, пытаясь поправить темные локоны, которые сбились на лицо.
– Нет, мэм. Ничего особенного здесь не изменилось. – Он выдернул своими сильными руками упрямый корень одуванчика.
– Но вы должны помнить мою мать, – спокойно сказала Мэделин. – Вы работаете здесь почти сорок лет… понимаете… А я не помню ее совсем, поэтому мне приятно встретить человека, который должен знать ее. – Она пыталась говорить небрежно, как будто для нее это не имело особого значения, но сердце ее громко стучало в груди.
– Я помню ее, – неохотно проговорил Дженкинс.
– Какой она была? Расскажите мне о ней.
– Мне нечего рассказывать! – категорически заявил Дженкинс.
Мэделин была огорчена его суровостью.
– Но сэр Джордж хотел рассказать… вот почему он попросил меня прилететь сюда из Америки! – воскликнула она. – Что случилось с ней, Дженкинс? Ведь вы находились здесь в то время… и должны знать! – Голос ее дрогнул от отчаяния.
Старый садовник поднялся на ноги и несколько минут стряхивал землю со своих толстых пальцев.
