– Наблюдал за Царьградом…
– Ого!
– Как видишь, с твоей башни можно увидать многое, надо только уметь смотреть.
– И не было защиты? – не поверил Владимир.
– Ну, я смотрел там, где защиту не поставили, – поправился Белоян. – Маги закрывают дворец, а еще пуще – свои гнезда. Но и по крохам с улиц можно собрать кое-что.
– Курица по зернышку клюет, а сыта бывает, – сказал Владимир серьезно. – Ты молодец.
Белоян сердито блеснул красными глазками:
– Не всем же быть орлами. Или волками. Их там тьма. Жрецы новой веры вовремя спохватились, всех магов не пустили под нож. Пользуются, когда надо чудо сотворить во имя своего бога. Сами не могут, а те… наемники, что с них требовать?..
Он говорил все громче, даже выпрямился, глаза заблистали грозно, как две красных звезды, что предвещают кровавую войну, разор и гибель. Владимир прервал, волхв может обличать царьградских магов до бесконечности:
– И что ты узрел?
– Много недоброго для нас. Но самое близкое… это отряд, что движется к Киеву. Защита у них сильна, но чем дальше от Царьграда, тем труднее их накрывать щитом, зато моя мощь значимее, ибо мне помогает здешняя земля.
Владимир внимательно всмотрелся в измученное лицо:
– Разве ты не рус?
– Рус.
– Но здешняя земля помогает только славянам!
Белоян наконец-то расправил спину, сразу став выше Владимира. Голос прозвучал со смущенной гордостью, где таилось тщательно скрываемое ликование, смешанное с недоверием:
– Похоже, здешняя земля наконец-то признала нас. Сперва люди признали, теперь – земля.
Владимир отмахнулся:
– Это тебя признала. Ты с твоей-то рожей чистый славянин. И что за отряд сюда прет?
– Их смысл прост. Им велено убить тебя. Даже если погибнут сами.
Владимир присвистнул:
– Ого! А велика ли дружина?
– Две дюжины.
Владимир изумленно поглядел на волхва:
– Так чего ж тебе бояться?
Белоян озабоченно покачал головой:
– Так-то оно так, но дюжина из них – богатыри. Остальные так, слуги. А я еще не видел, чтобы кто-то собирал богатырей так много в одном месте. Ну, не считая тебя. Да и то, у тебя они сбегаются только как свиньи к корыту, а не в ратном поле.
– И все равно не понимаю, – буркнул Владимир, брови его сдвинулись на переносице. – Пусть даже богатыри… Но у Претича под Киевом три тысячи обученных воинов! Навалятся скопом, никакие богатыри не устоят.
– А при Лобне? – напомнил Белоян.
– Да то случайность, – отмахнулся Владимир, но лицо его болезненно изменилось.
По лицу пробежала тень, Белоян сам помнил этот позорный день, когда пятитысячное войско бежало перед малым отрядом никому не ведомого тогда князя тюринцев Краснокута. Слишком рано обрадовались дурни, завидя перед собой два десятка всадников. Но те непостижимо мощным броском поразили дротиками два десятка передних – ни один не промахнулся! Пока там стоял растерянный гам да крики, те метнули еще несколько раз, обученные слуги совали дротики им прямо в руки, а те всякий раз поражали воевод, бояр, самых знатных людей, что красиво ехали впереди, дабы не глотать пыль… А потом, обезглавив противника, выхватили мечи и бросились на огромное войско с лютым криком, от которого кровь стыла в жилах. Если бы встретить их достойно, не помогло бы и богатырство, а так гнали ошалелое от ужаса стадо, рубили и топтали конями, хлестали бичами. Всех не перебили лишь потому, что сами устали рубить и колоть это бегущее в слепом страхе человечье стадо.
– Случайности повторяются, – напомнил Белоян.
Претич сошел за их спинами, с кем-то переговорил, подошел медлительно и, бросив на Белояна насмешливый взгляд, наклонился к уху Владимира. Белоян видел, как суровое лицо князя стало еще злее. Раздраженно зыркнув на Белояна, словно тот уже час топчется по его ногам, бросил сухо:
– Ладно, Белоян. С чем придут, то и получат. Извини, у меня заботы посерьезней, чем твои… две дюжины.
Белоян отступил, от князя просто несет злостью, любой услышит, а волхва просто обжигает, словно окунули в озеро с ядом гадюки…
Претич напомнил негромко:
– Посол из Царьграда.
