– Где? – бросил тот раздраженно.
– По слухам, в Славянском квартале. Но туда вход нам затруднен… Особенно после неудачи на турнире…
– Оставь, – поморщился владыка, лицо передернуло судорогой. – Говори о деле.
– Наши осведомители донесли, что этот варвар условился с одной из местных женщин о встрече. Она его ждет завтра к обеду.
Владыка вскинул брови:
– Ого! Это неплохо. Выслать туда засаду.
– Уже распорядился.
– Кто?
Священник поклонился еще ниже, сказал сладким смиреннейшим голосом, в котором даже самое опытное ухо не уловило бы скрытой угрозы:
– Красный Нож, ваше преосвященство.
Владыка застыл с открытым ртом. На скулах заиграли желваки, кулаки стиснулись до скрипа. Красный Нож был его младшим напарником, когда он, будущий владыка, собирался подыскать менее опасное занятие. Не то что надоело грабить по мелочи, хотя и это было важно, а то, что в самом деле душа потребовала чего-то огромного, великого. Он чувствовал в себе мощь и вот теперь правит душами империи. На самом деле его власть даже выше, чем у императора, но пока что не сумел, не сумел вырваться из-под железной пяты, как это удалось его коллегам во второй столице империи, Риме… Даже это ничтожество чувствует над ним власть, ибо разнюхал о его прошлом. Для развращенного Рима плевать, кем был раньше, там раскаявшаяся блудница в самом деле ценится выше дуры, что сохранила девственность лишь потому, что никто на нее не покусился, а здесь нравы не то что чище, а не прошли перерождения в огне и муках…
– Продолжай, – обронил он сдержанно.
– Красный Нож и четверо его подручных, – сказал священник все так же смиренно. На этот раз владыка уловил тщательно упрятанное злое торжество. – Ну, Черторыл, Анбал, еще два отпетых… Они не знают осечек. А оба варвара ничего не подозревают… Их можно будет подождать, схоронившись за шторами. А потом разом перехватить глотки прежде, чем те успеют моргнуть.
Владыка наклонил голову. Красный Нож еще не стар. Даже в одиночку он мог зарезать с десяток героев, а если с ним еще и Черторыл… Но в этом случае пусть людей окажется больше, чем их не хватит.
– Добро, – сказал он. – Что за женщина?
Игнатий поклонился:
– К нашему удивлению, она из высокого сословия. И состоятельна. Недавно овдовела, мужем был сенатор Рогикус, владелец поместий на юге… Чем ее заинтересовал этот северянин – неизвестно, но мы уверены, что явится со своим хозяином. У них, варваров, странные взаимоотношения. Раб и хозяин могут быть почти друзьями, вместе пьют и едят одно и то же.
Владыка спросил напряженно:
– Как ее имя?
– Синтина.
Он с нечеловеческим трудом удержал лицо бесстрастным, хотя волна горячей крови ударила в голову, окрашивая мысли в кровавые тона. Та самая Синтина, которая с презрением отвергла… Но не раскопал ли этот проныра нечто большее?.. Похоже, за его маской простодушного простака скрывается сволочь редкостная и пронырливая… Если не кончит на дне Золотого залива, то выбьется в иерархи церкви.
– Благородное имя, – произнес он как можно бесстрастнее. – Ты уверен, что эти двое… явятся вместе?
– Абсолютно! – поклялся Игнатий. – У этих варваров странные обычаи. Чтоб хозяин и раб ели из одной миски?
– Удвой награду за их головы, – бросил владыка с неожиданной для помощника страстностью. – Пусть Красный Нож старается как никогда.
В корчме, которую Рагдай называл то таверной, то шинком, воздух был тяжелым от запахов прогорклого сала, жареного лука. Дым плавал сизыми волнами, из-под столов пахло псиной и мочой. Рагдай и Залешанин неспешно трапезовали, а солнце за окном опускалось очень уж неспешно, все-таки Царьград, даже дни длиннее, а ночи короче…
Залешанин пошарил по карманам, вытащил серебряную монетку:
– Последняя… Ладно, если вернемся, то что-нибудь нам да кинут на лапу. Мне серебряную гривну, а тебе, как благородному, дадут две… Аль золотую?
Рагдай сказал мечтательно:
– Зачем богатства?.. Меня ждет самое большое сокровище…
Он замолчал, лишь сладко улыбался. Залешанин смутно догадывался, но спросил для верности:
– Баба?
– Эх ты, – ответил витязь беззлобно. – Ничего ты в жизни не знаешь…
– Ну да!
– Если не любил – не знаешь, – сказал витязь убежденно. – Если не любил – вовсе слеп. Меня ждет лучшая женщина на всем белом свете. Ждет уже… Это ж сколько она ждет? Но это моя последняя работа… Когда вернемся, я сразу же поведу ее к столбу Велеса. Мы уже обручены с нею несколько лет! Волхвы повяжут наши руки рушниками, и я отведу ее в свой дом.
