– Что там… за… Краем? – спросил Олег в ответ.
Аристей, словно конь лягнул между глаз, отпрыгнул, попятился.
– Ни за что!.. Никто из смертных… Даже из бессмертных… Ты вышел в ничто, где возникло Первояйцо!
В хаосе смутно чувствовалось движение. Но это не было создано Родом, там двигалось ужасающее, бесформенное, безобразное, не имеющее формы. Тьма и серые пятна сплетались, хаос словно бы смотрел в открывшуюся щель с нечеловеческой злобой.
– Эй, ворона, – позвал Олег сдавленно, – погляди… Мне нужна… Первоскорлупа… Хоть крохотный обломок…
Волосы Аристея стояли дыбом.
– Выглянуть за Край?
Он попятился еще, издали смотрел на Олега с суеверным ужасом, его трясло, как осиновый лист на ветру.
– За Край?
– Хоть… ма…лость…
– Никто, даже боги!..
Олег, не отвечая, сжал зубы до хруста, напрягся и рывком повернулся, содрав на плечах кожу до мяса. Теперь он держал край небесного купола на одном плече. Пальцы саднило. Он вытянул свободную руку, сжал кулак.
Узкий луч слепяще-белого света прорезал тьму. Олег боролся с тошнотой и слабостью. Несмотря на мощь магии всего белого света, он терял силы пугающе быстро. Леденящий холод неживого мира вымораживал, ломал тело. Слезы то замерзали в глазах, то исчезали паром. Приливы жары и холода сменялись, но удары холода становились жестче и длились дольше.
Он вслепую пошарил по краю купола с внешней стороны. Поверхность была шероховатая, в выбоинах и выступах: Хаос остервенело грыз купол, стремился достать ненавистную жизнь. Пальцы натыкались на мертвенно-холодную, в шипах и ссадинах стену. Такой мертвый камень Олег не встречал даже в самых голых скалах севера.
– Что там? – выкрикнул Аристей.
Под ногами трещало, будто Олег стоял на молодом льду. Ноги погрузились по щиколотки.
Далеко внизу во тьме раздался новый вздох, тоскливый и безрадостный, словно кто-то подобно Олегу держал на плечах немыслимую тяжесть. Олег опустил руку, белый луч постепенно расширялся, но вместе с тем терял яркость, наконец рассеялся во мраке. Именно там, на грани исчезновения света, угадывалось нечто немыслимо огромное, бесформенное.
– Что? – надрывался Аристей.
– Не понять… – прохрипел Олег. – А внизу… горный массив… похожий на лапу… Нет, в самом деле… Неужто лапа чере…пахи? Род спятил… поместить весь белый свет на горб большой черепахи!
Пальцы кольнуло острым. Олег поспешно шарил вокруг осколка, цеплял ногтями, наконец расшатал и выдернул. В окровавленных пальцах, которые неверяще поднес к лицу, блистал кристаллик размером с орех. Он был похож на льдинку, но Олег чувствовал, что на всем белом свете не было ничего подобного.
Аристей предостерегающе вскрикнул. Ноги лесного волхва уже погрузились до колен, острые края трещины изодрали сапоги в клочья, окровавили ноги. Олег с нечеловеческими усилиями переместил край свода с плеча на спину, напрягся, попытался выдрать ноги из каменных ям. Страшная тяжесть давила, небесный свод с каждым мгновением становился тяжелее.
Сперва казалось, что уже ничего не получится, опоздал, но как-то удалось подняться выше и поднять купол. В ушах стоял грохот, во рту кровь, текла с подбородка. Он услышал свой стон, качнулся, небесный свод словно заскользил в сторону.
Донесся отчаянный крик, мелькнуло черное. Страшный грохот, землю тряхнуло, Олег качнулся и упал лицом вниз. Под ним земля тряслась, как испуганный конь. Олег всхлипывал от облегчения. Даже не думал, что небесный свод на его плечах был таким тяжелым.
– Ты что наделал?
Он с трудом повернул залитое потом и кровью лицо. Перед глазами быстро-быстро переступали, словно исполняли танец, худые ноги в сапогах из мягкой кожи. Аристей то подбегал, то отскакивал, словно его клевала большая ядовитая змея.
– Что-то стряслось? – прохрипел Олег.
Он не узнал своего сиплого голоса.
– Ты… Ты швырнул… швырнул небо!
– У меня ж не черепашья спина…
– Ты нарушил покой небесных богов!
– Еще как нарушил, – прошептал Олег. – Авось кто-то заикой станет… Ты не встречал богов-заик? Теперь будут.
На мизинце чернела полоска. Жгло, словно припалило углем из костра. Олег осторожно лизнул обожженное место. Кожа была красная, а от кольца Древних Волхвов вместе с пеплом остался солоноватый привкус.
Олег дотянулся до кристаллика Первоскорлупы, сжал в кулаке. Он чувствовал неясную печаль от потери кольца. Ничего не успеет изучить, понять…
