Настоящее!
Таргитай ускорил шаг. Даже прямая спина выражала несогласие с трезво мыслящим волхвом. Любовь – вечная, даже говорить иное как-то очень нехорошо.
Стены ущелья сузились настолько, что, если бы и хотели обойти одинокую землянку, не сумели бы. Но оба уже падали на каждом шагу. Олег все чаще полз, Таргитай оказался крепче, тут же подхватывал, дурак мягкосердечный, падал сам.
Ветер зло и безостановочно дул в лицо. Оба закрывались руками от мелких, как иглы, кристалликов льда. Волосы обледенели, сосульки свисали на плечи, уже не таяли. Наконец Таргитай словно бы сломался. Падал в снег на каждом шагу, ползти отказывался, застывшее лицо не двигалось. Олег с ужасом думал, не умер ли уже Таргитай.
– Не спи, замерзнешь, – просипел он уже в десятый раз. Толчками разбудил дударя, тот уже начинал сворачиваться калачиком, сам кое-как поднялся. – Если доползем до той хатки…
– Там… мертвяки…
– Мы тоже… почти.
Задубевший, ничего не видя, потому что слезы замерзали на обледенелых лицах, Олег где полз, где кое-как передвигал ноги. В голове оставалась только одна мысль: не выпустить из стиснутых пальцев нечто мохнатое, грубое.
И только эта мысль не давала уйти в забытье самому.
Олег не помнил и никогда бы не смог вспомнить, сколько прошло времени до того, как что-то ударило в лицо. Он упал, ощутив лишь толчок, не удар: вместо лица теперь был мерзлый камень. Рядом рухнуло нечто, похожее скорее на замороженное бревно, чем на человека.
Сладостное тепло пошло изнутри, обволокло всего. Он провалился в сладостный сон.
Было так больно, что Таргитай заплакал, еще не раскрывая глаз. Все тело сотрясали корчи. Ему было зябко, холодно, он чувствовал себя так, будто голого окунули в прорубь и выставили потом на ледяном ветру.
Издали донесся медленный раскатистый голос:
– Дрожи, дрожи… Сильнее дрожи! Вытрясай из себя холод…
Он сумел открыть глаза, чтобы увидеть мучителя. Над ним плавало огромное лицо, перекашивалось. Таргитай стряхнул деревянной рукой слезы, с трудом узнал Олега. Лицо волхва распухло, как покусанное пчелами, обвисло, пошло багрово-темными пятнами. Как здешнее небо, подумал Таргитай вяло.
– Где мы? – прошептал Таргитай.
– Совсем уши отсидел, – просипел Олег. – Забыл?
Таргитаю не чудилось, волхва в самом деле шатало. Таргитая затрясло сильнее. На нем был ворох шкур, в поле зрения появилась рука в трупных пятнах. В худых пальцах мертвеца трясся узкий ковш. Таргитай отшатнулся. Олег рыкнул, и Таргитай со страхом сообразил, что и рука принадлежала Олегу. Тот держался за ложе, руки, как и лицо, были в таких же нехороших пятнах. Такие Таргитай уже видел: в их лесной деревне обмораживались нередко.
Он кое-как взял ковш. Олег не отпускал, и хорошо сделал, деревянные пальцы не слушались, ковш выскальзывал, как рыба.
Горло обожгло. Он поперхнулся, огненный валун прокатился по горлу, вломился в желудок. Таргитай взвыл, вскочил как ошпаренный. Сильные руки удержали так уверенно, что решил было, что Мрак отыскал и спас, но, оборотившись, увидел хмурое лицо волхва.
– Хватит. – Голос был сиплый, битый морозом. – Не лакай, аки пес голодный. Сгоришь.
– Лучше сгореть… чем утопнуть…
– Певец! – Олег смотрел с отвращением. – Не можешь без красивостей. А мне потом твои кишки выгребай за порог?
Он отодвинулся и как бы растворился в зыбкой стене. Таргитай пощупал вокруг себя пол, холодные камни, плотно подогнанные друг к другу. Отполированные до блеска, будто по ним ходят не одну сотню лет…
Плечи зябко передернулись. И от холода, и вообще… Стены просторной ямы, где он лежал, кое-где поддерживают жерди, но комья земли все же отваливались, лежали серые, как мыши. Все шевелилось и плавало как в тумане.
Он потер глаза, сообразил, что в углу из-за камней поднимается дым, настолько плотный, что в двух шагах уже ничего не видно. Потому Олег исчез. А дым колышется, уплотняется, где-то уходит воронкой, тут изгибается, как ветка дерева, чудного и сказочного…
Тут же начал представлять, что на что похоже, ощутил себя в своем родном мире, но огромным усилием заставил себя вынырнуть в этот жестокий и негостеприимный мир. Вынырнул и ощутил непривычную гордость. Не ушел, как обычно. Вернулся сам, никто не тряс и не тер уши!
Дым заполнял всю яму. Призрачные существа толкались и обижали друг друга, прежде чем отыскивали наверху какую-то щель и выкарабкивались на свободу. За стеной дыма чувствовалось шевеление.
– Олег… где мы?
Оттуда, из дыма, начала выдвигаться страшная фигура. Таргитай отшатнулся, не сразу с выпрыгивающим сердцем узнал Олега.
– Все там же.
– Где?
Волхв, потеряв к нему интерес, мол, живой и ладно, ушел сквозь дым. Там слышались надтреснутые голоса. Таргитай невольно прислушивался. Когда последняя дрожь ушла, оставив мышцы сладко ныть, как
