наконечником!
Может быть, такая же пригодится для себя.
Когда возвращался к постоялому двору, повстречал Каража. Похоже, мальчишка просто ждал его, но не желал показывать, что привязался к варвару.
Навстречу двигалась группа всадников в дорогих плащах и блистающих доспехах. Ехали по-хозяйски, народ шарахался к стенам. Мальчишка что-то кричал сзади, но Мрак был слишком погружен в тягостные думы, а волчье чутье, остерегающее от опасности, молчало.
Он очнулся, увидев занесенную плеть. Другой всадник перехватил первого за кисть:
– Брось! Ты забыл, что случилось с Гараном?
Первый оскалил зубы:
– Пусти! Я видел, как тот варвар повредил Гарана… потому…
Он с такой силой выдернул руку, что второй всадник едва не слетел с коня. Но Мрак уже очнулся, выходя из размышлений, расправил плечи. Глаза всадника расширились, а другие ахнули и задержали дыхание. Варвар словно сошел с портика княжеского дворца, где статуя легендарного основателя Вечного Города, истребителя чудовищ, Первочеловека.
– Ты носишь меч, – указал Мрак. – А кто берет его в руки, тот должен уметь пользоваться.
Всадник сказал свирепо:
– А умеешь ли пользоваться секирой ты?
– Проверь, – предложил Мрак.
Всадник с радостной усмешкой потащил из ножен меч. Мрак неспешно, не отрывая глаз от противника, вытащил из ременной петли секиру. Опять среди всадников был такой вздох изумления, словно ахнули и кони. Но на варвара смотрели уже как на обреченного к закланию быка.
– Вот это хорошо, – сказал всадник. Он победно оглянулся на друзей: – Видели? Эти медведи чего-то стоят с их лесной силой, но когда дело коснется благородного оружия…
Сзади мальчишечий голосок заорал истошно:
– Мрак! Ты одурел? Они с детства учатся владеть мечами. А этот у них – сильнейший!
Мрак развел плечи, стараясь проделать это помедленнее, чтобы в самом деле походить на неуклюжего медведя.
– Эт ничо… Главное – богатырский удар.
– Но ты не умеешь! – заверещал Караж.
– Умение – для слабых. Сильному умение не надобно.
Он повернулся к противнику. Усмешку едва сдерживал: слишком у всех на виду кто что думает. Мальчонка в отчаянии, те дурни в блестящих доспехах уже делят его шкуру, толпа безмолвствует. Похоже, ему сочувствуют больше. Не потому, что симпатичнее, народ в любом краю сочувствует слабейшему…
Когда берешь в руки меч, должен быть готов, что встретишь человека с таким же мечом. Или даже острее. И ты должен уметь владеть своим, иначе не стоит цеплять через плечо перевязь с оружием.
Воин в красивом плаще и блестящем панцире ожидал неуклюжего варвара, он и встретил его. Боромир говаривал: не бойтесь врага, чьи доспехи блестят. Мрак слышал это часто, но слова пролетали мимо ушей. Кто в Лесу слыхивал о доспехах вообще?
Сейчас Мрак держал секиру обеими руками, как дубину. Зубы оскалил, перекосил рожу в страшной гримасе. Все так, как народ ждет от него. Но это не значит, что это и получит.
Щеголь с мечом, длинным и разукрашенным, надменно улыбался. Вокруг уже собралась толпа, его подбадривали криками: все-таки свой. Щеголь сделал выпад, Мрак отбил, но сделал так неуклюже и в последний момент, что в толпе заорали, а улыбка щеголя стала шире.
Теперь Мрак замахнулся сам. Щеголь без труда мог бы отбить, но он сделал еще эффектнее: отшатнулся – и варвар едва не свалился вслед за своей тяжелой, как бревно, секирой. Он взревел в звериной злобе, начал широко рубить воздух, каждый раз едва не падая от своих же богатырских замахов.
Щеголь умело управлял конем, отступал, уворачивался. Наконец его меч рассек воздух слишком близко, Мрак отшатнулся запоздало, кончик чиркнул по груди, оставив узкую полоску крови. Толпа взорвалась приветственными криками, симпатии перешли на сторону ловкости. Щеголь раскланялся, его глаза время от времени прыгали к друзьям, а движения становились все грациознее и эффектнее.
Мрак видел, как мальчонка прижимает ладошки к встревоженному лицу. Но уже и лицо щеголя начало меняться – явно готовится к завершающему удару. Он поиграл с варваром, показал свое умение, оставалось только закончить так же красиво…
Его меч замелькал как молния. Мрак, чувствуя, как жизнь повисла на волоске, перехватил секиру одной рукой, увидел изумление в глазах врага, резко отбил удар и бросил лезвие вниз. Звякнуло, толпа ахнула, как один, и замерла.
Щеголь быстр, успел дернуться в сторону, но – недостаточно скор. Правое плечо с рукой, еще сжимающей меч, отлетело на три шага, ударилось тяжело о землю, брызнув во все стороны красным.
Срубленные начисто белые кости, быстро заполнившиеся кровью, торчали на том месте, где было плечо. Это длилось лишь мгновение, но тут же у коня подломились ноги, он рухнул с жалобным ржанием. Бедное животное разрублено почти пополам, из страшной раны торчали ребра, внутренности полезли наружу, сизые, начали на глазах раздуваться. Срубленная по бедро нога в щегольском сапоге дергалась в пыли, быстро подтекала кровью.
Щеголь лежал на спине. Кровь хлестала из плеча и обрубка ноги. Страшно было смотреть на еще живого полчеловека.
