этих несчастных твоих соотечественников. Один из них хвастливо кричал: 'Мне за мою поливку бывшей моей родины платят восемьдесят тысяч долларов в год! Я на эти денежки могу купить сорок миллионов презервативов и сто телекамер, которые составят…' Другой заявлял публично: 'Наконец-то, я избавился от комплекса родственности, я сжег свои воспоминания и дважды похоронил свое детство, свое будущее и свое настоящее'. Третий утверждал: 'У меня здесь квартира, в которой я не знаю, сколько комнат, сортиров и холодильников. Я свободен, потому что меня никто не проверяет по домовой книге'. Четвертый хохотал от счастья: 'Я могу на ужин, завтрак, вечер и полдник заказать любую женщину, были бы у меня бабки…' Пятый сладко шептал: 'Здесь никто не называет кровопийство паразитаризмом! Воля! В свободе для свободы, через свободу — вот девиз этого замечательного мира!' Шестой злобно бормотал: 'Грабить здесь легче, чем там! Надо грабить, пока они не очухались!'
Заметь, ни один не возвысился даже до подобия культуры! Так называемая духовность обратилась в прах. Но даже мне такое воинство ни к чему! Если бы ты, несчастный, увидел, насколько мы прекрасны! Насколько чудесен наш мир, насколько очаровательны наши движения, цвет лица, блеск глаз! Хочешь взглянуть?
Я стоял прислонившись к стене. Ноги мои были разбиты в кровь. Сил бежать не было. Я бессмысленно глядел на тарелку, которая на моих глазах растаяла, «дематериализовалась». На месте тарелки стоял юноша лет двадцати двух в серой тройке, в желтых ботинках на высоких каблуках.
— Что с вами? Позвольте вам помочь. Я врач. Я перевяжу вам коленки.
Я только что из Нагорного Карабаха. Насмотрелся там такого, что страшно вспомнить. На моих глазах сожгли семь селений только лишь потому, что в этих селениях жили армяне. Многие говорят, что это давняя вражда христиан с мусульманами. Ничего подобного. Еще до христианства армяне резались с предками нынешних мусульман, когда еще Мухаммеда и в помине не было. А в одном городке азербайджанцы ворвались в родильный дом, убили новорожденных и изнасиловали рожениц… Где, когда можно было услышать о таком?! — Он действительно раскрыл свой саквояж, вытащил йод и бинт. Перевязал мне ногу, и боль сразу прошла, от его рук шла успокаивающая прохлада. Он продолжал: — Я видел судью, который зарезал шесть подростков только лишь за то, что те сломали две ветки на его яблоне. Вы хоть знаете, какими чувствами охвачены эти люди? Могу сказать. Завистью и злобой. Сейчас часто употребляют слово «распри», а оно восходит к раздорам и к зависти, порождающей погоню за хорошим местом, успехом, богатством, обладанием. Это также и погоня за наслаждениями от чрезмерного обладания, потому зависть и приводит к убийствам, ненависти и подлости. Вы не слушаете меня?…
У меня действительно не было уже сил даже слушать. Я приготовился к самому худшему, но он опередил меня:
— Нет, нет. Ничего не надо. Никакой платы не требуется. Отдохните, а я побреду своей дорогой. Вот вам моя визитка. Когда понадобится моя помощь, позвоните.
Он сунул мне визитку в нагрудный карманчик пиджака и скрылся.
ЧАСТЬ 4. ОТ ОДНОЙ КРОВИ ВЕСЬ РОД ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ
1
Голоса дребезжали, как стонущие от ветра старые деревья:
— Мы их убили, потому что они обрезаны, — говорил парфянский воин. — Мы сожгли семь селений, потому что это владения нашего государя Вологеса I и еще потому, что в этих селениях жили армяне.
— Значит, этих вы убили потому, что они обрезаны, а тех сожгли потому, что они не обрезаны.
— Тех мы сожгли потому, что они армяне. Мы, иранские парфяне, всегда будем убивать армян. Клянусь вам, пройдет и тысяча, и две тысячи лет, но они будут всегда нашими врагами.
— Но почему?
— Потому что они не такие, как мы. Они — хитрые и хотят жить лучше всех.
— Ну и вы живите лучше всех.
— Мы не можем жить лучше всех, пока на свете есть армяне и евреи.
— Разве если вы убьете армян и евреев, у вас будет больше хлеба, золота и вина?
— Будет больше всего.
— Откуда же оно возьмется, если война только разрушает.
— Золото, хлеб и вино мы отберем у евреев и армян.
— Поэтому вы и хотите их убить?
— Поэтому.
2
— Мы убиваем их потому, что они армяне, — кричал рослый азербайджанец, размахивая автоматом системы Калашникова. — Уничтожить армян нам завещали предки. Это наш святой долг!
— Потому что они христиане?
— Причина другая — они армяне!
— А они бесы. Они убили мою жену и моего двухлетнего сына, — прохрипел молодой армянин.
— Как звали твою жену?
— Анной…
— Это я ее прикончил. Она сопротивлялась, и я ее кокнул.
— Добей и этого, Махмуд, — сказал высокий азербайджанец, подогревая на костре остывший шашлык.
3
Уроженец Калифорнии, выходец из типично протестантской семьи, связавший свою судьбу с православием, Иеромонах Серафим Роуз в своей работе 'Знаки явления бесов' писал: 'Бесы имеют тоже “физические тела”, однако “материя” их настолько тонкая, что они не могут быть видимыми человеку, если его духовные “двери восприятия” не открыты по Божьему соизволению (как у святых) или против него (как у колдунов и медиумов). Православная литература дает много примеров явлений бесов, которые точно укладываются в схему НЛО: видения “телесных” существ и осязаемых предметов (самих ли бесов или их иллюзорных творений), которые мгновенно “материализуются” и “дематериализуются” всегда с целью устрашения людей и приближения их погибели'.
Похищение бесами человеческих душ есть явление всеобщее. Современные исследователи НЛО ставят Божественное вдохновение Библии на одну ступень с вдохновлёнными сатаной писаниями спиритов, и они не умеют отличать действия ангелов от козней бесов. Похищение бесами человеческих душ сопровождается непременной заменой этих душ сатанинским духом, сатанинским настоем, сатанинской злобой. Эта сатанинская смесь предстает и в ангельских доспехах, а потому трудно различима. Сатанинский дух, вселяясь в человека, требует крови, убийств, поджогов, смертей. Нередко человек с 'сатанинской душой' действует как добротворец, как защитник человеческих прав, как проводник Божественных начал. Одна из миссий НЛО, утверждает Серафим Роуз, подготовить путь Антихристу; Спаситель мира грядет, чтобы властвовать над ним. Возможно, он сам придет с небес, чтобы вполне походить на Христа. (Матф., 24:30; Деян., 1:11.)
