угодно обсуждать мой дурной характер – я при этом присутствовать не желаю.
Карлэйл взял ее за запястье и снова без видимых усилий усадил на место.
– Ты никуда не уйдешь, – тихо сказал он. – Музыка заиграла, и ты должна остаться и танцевать. Или ты хочешь сбежать домой и дать повод для сплетен всему городу?
Изумленная Бьянка закрыла рукой рот – с Катрионой еще никто не смел так разговаривать. Та ничего не ответила, а только стиснула зубы.
– Катриона, потанцуешь со мной? – девушка подняла глаза и увидела перед собой Марко Манфреди.
Она радостно вскочила с места, совсем забыв о своем недавнем обещании лишить беднягу мужского достоинства при помощи острого ножа.
– Ну конечно, Марко! – она схватила парня под руку и вежливо обратилась к Питеру: – Прошу прощения, милорд. – Гордо вздернув подбородок и покачивая бедрами, Катриона удалилась вместе с Марко с торжествующим видом.
Остаток этого кошмарного для нее вечера девушка танцевала без передышки. Казалось, ее осаждают все неженатые мужчины Фридженти: от молокососов, еще не достигнувших того возраста, когда разумные люди вступают в брак, до солидных мужей, чье время безвозвратно ушло, так как они были гораздо старше отца Катрионы.
Благосклонности Катрионы стали искать и те парни, которые уже начали ухаживать за другими девушками. А также вдовцы, имеющие детей. Даже один бедняга, успевший овдоветь уже дважды и подыскивающий женщину, которая помогла бы ему вырастить его многочисленное потомство, захотел попытать счастья.
Среди ее партнеров по танцам было много тех, которые еще совсем недавно заявляли, что никакое приданое не сможет компенсировать несносный характер и злой язык этой гордячки.
Слова Винченцо в корне изменили их мнение о неуживчивости Катрионы Сильвано. Ее отец поманил женихов богатым приданым, ставшим приманкой даже для тех, кому сама она была вовсе не нужна.
«Как мог отец подвергнуть ее такому унижению?» – танцуя и притворяясь веселой, чтобы хоть как-то спасти свое достоинство, Катриона непрестанно задавала себе этот вопрос.
Девушка не могла дождаться той минуты, когда они с отцом останутся наедине, чтобы бросить ему в лицо свои обвинения. Однако, к большому ее сожалению, отец принял приглашение лорда Фитэйна, и они все вместе поехали домой в карете Креспи.
За всю дорогу Катриона с Бьянкой не сказали ни единого слова. Зато Винченцо и лорд Фитэйн, не переставая, обменивались любезностями, от которых девушку просто бросало в дрожь.
– Не знаю, как и благодарить вас за любезное приглашение на свадьбу вашего сына, синьор Сильвано. Я уже и забыл, когда в последний раз так приятно проводил время.
Катриона, отлично понимавшая, что все сказанное предназначается для нее, а вовсе не для отца, с трудом сдерживалась, чтобы не закатить мерзавцу пощечину. Ей хотелось стереть с этой самоуверенной физиономии наглую улыбку, хотелось вцепиться в Питера и выцарапать ему глаза.
Однако в присутствии отца воплотить в жизнь этот порыв было невозможно. Ей ничего не оставалось, как стиснуть зубы и ждать.
«Ну погоди, проклятый англичанин! Погоди! Я с тобой рассчитаюсь!» – думала она про себя.
Выйдя из кареты и уже стоя у дверей дома, Катриона не выдержала.
– Ну как ты мог, папа, так со мной поступить? Так меня опозорить перед всеми!
– Мы поговорим об этом дома.
Войдя в кухню, девушка с силой захлопнула дверь так, что та едва не слетела с петель.
Подбоченясь, Катриона ждала от отца объяснений. Однако Винченцо не обратил ни малейшего внимания на воинственную позу дочери и сказал со спокойным достоинством:
– Нет ничего постыдного в том, чтобы иметь богатое приданое.
– Папа, ты предложил не приданое. Ты хотел подкупить всех этих болванов, чтобы один из них на мне женился!
– Ну, что я сказал, не так уж важно. Самое главное это то, что тебе уже двадцать четыре года, и давно пора найти себе подходящего мужа.
– Не нужно мне никакого мужа! – вскрикнула Катриона.
– Может быть, и так, – спокойно заметил отец. – Но тебе все равно придется выйти замуж. Я не позволю, чтобы Бьянка сделала это раньше тебя. Мне не хочется навлекать позор на нашу семью из-за незамужней дочери.
– В таком случае ты навлечешь на семью двойной позор, потому что и Бьянка тоже останется старой девой.
При этих словах Бьянка разрыдалась с новой силой.
– Почему я должна оставаться в старых девах из-за того, что Катриона не хочет и боится выходить замуж?
– Кто говорит, что я боюсь? Просто я отказываюсь на всю жизнь сделаться прислугой крестьянина из Фридженти!
– Так значит, по-твоему, мама была прислугой? – заикаясь, выдавила из себя Бьянка.
– Я никому не позволю неуважительно говорить о маме! – в гневе взревел Винченцо.
Бросив затравленный взгляд на обоих, Катриона убежала в спальню. В эту ночь ей не спалось. Заплаканная Бьянка снова стала всхлипывать и издавать душераздирающие стоны. Сон Катрионы как рукой сняло.
Утром она встала совершенно разбитая. Кое-как одевшись, она пошла в кухню, где нашла отца, готовившего завтрак.
– Я не хочу есть, – устало сказала девушка, когда Винченцо предложил ей присесть за стол.
– Ты нездорова, доченька?
– А ты как думаешь?
– Катриона, я забочусь о твоем благе! Может быть, тебе это кажется…
– Папа, ты все уже сказал вчера, – прервала она отца. – На свадьбе Санти ты всем рассказал о тех жертвах, которые мне пришлось принести ради семьи. Теперь жертвы больше не нужны. Мне уже двадцать четыре года, как ты очень уместно заметил при всем честном народе. Разве я не заслужила права самой решать свою судьбу?
Прежде Чем Винченцо успел что-либо ответить, раздался тихий стук в дверь. Катриона открыла и застыла в изумлении – на пороге стоял Марко Манфреди в новом выходном костюме. От волнения бедняга вспотел. В огромных ручищах Марко была зажата корзина с цветами.
– Анна сказала, что ты забыла вчера корзину с цветами, Катриона. Вот я и решил занести ее тебе. Я хотел… Я был… – он протянул цветы Катрионе.
– Спасибо, – девушка взяла цветы и снова села за стол.
– Я все равно собирался к вам зайти, – Марко засунул два пальца за тугой воротничок, пытаясь его ослабить. – Катриона, не погулять ли нам сегодня вечером?
– Я прямо сейчас с тобой и погуляю, – спокойно ответила Катриона.
– Сейчас?
– Да. Это займет всего несколько минут. Наверняка твой отец ждет, чтобы ты поскорей пришел и приступил к работе.
– Да. Я уже и так опоздал.
– Папа, я ненадолго, – бросила она отцу и вышла с Марко, спокойно прикрыв за собой дверь.
Они прошли несколько метров по дороге, прежде чем Марко начал говорить.
– Катриона, вчера вечером я выпил лишнего и наговорил много разных глупостей. Прости меня!
– Мне не за что тебя прощать, – тихо сказала она. – Хотя признаюсь, если бы ты стал просить прощения вчера, я бы задала тебе хорошую трепку! А сегодня вся злость уже прошла. Я знаю, что бывает, когда вино ударяет в голову, – девушка улыбнулась ему с неожиданной нежностью. – Послушай, давай начистоту. Я так отчаянно кокетничала с тобой, что у тебя голова пошла кругом. Так что я сама виновата.
– Какая ты благородная, Катриона! – широко улыбаясь, сказал Марко. – Ты пойдешь гулять со мной
