Пробормотав слова благодарности и быстро попрощавшись, Катриона схватила цветы и побежала прочь.
Когда через два дня Элизабетта Сильвано выступала на сцене, девочка вся извертелась, высматривая среди публики Питера Карлэйла. Он находился в окружении мужчин, в которых можно было с первого взгляда узнать англичан. Гостей сопровождал сам герцог Креспи с супругой.
Похоже, писклявый мальчишка был важной персоной. Впрочем, об этом можно было сразу догадаться по одежде, манерам и великолепной белой орхидее, которую он преподнес ей в подарок. Без сомнения, он – гость герцога Креспи.
Встретившись глазами с Катрионой, маленький Карлэйл вежливо поклонился и, не выражая особого дружелюбия или радости, отвел глаза в сторону.
«Должно быть, позавчера вечером он очень обиделся на меня за внезапное бегство, – подумала Катриона.
Встряхнув головой, девочка отвела взгляд и стала смотреть прямо перед собой. «Что ж, тем хуже для него! Завтра фестиваль заканчивается, и, возможно, мы никогда больше не увидимся».
Так бы, наверное, и произошло, если бы на следующий день после закрытия фестиваля, охваченная каким-то странным беспокойством, Катриона не отправилась на прогулку вдоль озера, находившегося в северной части городка.
Дойдя до поворота дороги, ведущей к замку герцога Креспи, она увидела стайку деревенских мальчишек в рабочей одежде. Гидо, Марко, Луиджи Рамбуни и ее братец, Скотти, тесным кольцом окружили Питера Карлэйла. Тот был одет в элегантный костюм для верховой езды.
Катрионе костюм показался сущей нелепицей, как, впрочем, и дразнившим его мальчишкам. Однако это никак не оправдывало их безобразного поведения.
– Вы только взгляните на этого английского клоуна! – Луиджи прицелился и бросил ком грязи, попавший прямо на кремовые брюки англичанина.
– А какие у него мощные мускулы! – здоровенный детина ткнул пальцем Питера прямо в грудь.
Мальчишки выкрикивали обидные замечания по поводу маленького роста и хилого телосложения англичанина. Совсем распоясавшись, они стали делать непристойные намеки, унижавшие его мужское достоинство. Сам Питер стоял среди града сыпавшихся на него оскорблений и глупо улыбался. Казалось, он делает вид, что воспринимает выходку ребят как шутку.
Катриона подбежала к обидчикам и, подобно урагану, обрушилась на них. Она сильно ударила Луиджи ногой под колено и закатила увесистую оплеуху своему несносному братцу.
– Это и есть ваше хваленое гостеприимство?! – сердито крикнула девочка, дав пощечину Марко Манфреди, который пытался как-то оправдаться. – Вы вообразили себя взрослыми и сильными? Если бы об этом безобразии узнали ваши отцы, они спустили бы с вас шкуру! Тоже мне, мужчины!
– Мы и не думали бить его. Просто хотели немного пошутить, – пробормотал Гидо.
– Хорошенькие шутки! – презрительно воскликнула Катриона. – Навалились четверо на одного, вы, бессовестные скоты!
Гидо отбежал на почтительное расстояние и ядовито парировал:
– А ты – сварливая и горластая ведьма! Тебе никогда не найти мужа в нашей деревне, потому что дураков, которые возьмут тебя замуж, здесь нет!
Катриона с угрожающим видом направилась в его сторону, и Гидо разумно предпочел ретироваться. Когда она повернулась лицом к англичанину, всех его обидчиков словно ветром сдуло. Те, кому удалось ускользнуть от ее крепких кулаков, были уничтожены ее злым языком и тоже обратились в постыдное бегство.
Катриона с отвращением заметила, что Питер Карлэйл выглядит еще более бледным и жалким, чем до того, как она пришла ему на помощь.
– Они больше не будут к тебе приставать, – пообещала она, не скрывая своего презрения.
– Они вовсе ко мне не приставали. Кто тебя просил вмешиваться?
Не веря своим ушам, Катриона в изумлении уставилась на мальчишку:
– Не приставали? А что же они в таком случае делали? Любовались твоим элегантным английским костюмом?
– Я сам прекрасно знаю, что они делали, – спокойно заявил он. – Я терпел их выходки потому, что они не причиняли мне вреда. Ведь они мне ничего не сделали, верно?
– Ну, это как сказать, – насмешливо сказала девочка. – Смотря что ты подразумеваешь под словом «вред». Может быть, англичанам и нравится, когда их высмеивают. В таком случае…
– В таком случае, – надменно перебил ее мальчишка, – тебе не следовало вмешираться не в свое дело. Тем более, что никто тебя об этом не просил.
– Какая неблагодарность! – Катриона задохнулась от возмущения. От гнева и унижения ее лицо стало малиновым.
– В следующий раз, когда ты надумаешь оказать кому-нибудь подобную услугу, сначала поинтересуйся, есть ли в ней нужда! – нахально продолжал англичанин.
Возмущенная девочка быстро оглянулась по сторонам. Они были совершенно одни. Мать с отцом никогда не узнают о том, что она сейчас скажет этому мерзавцу, а следовательно, ей нечего бояться.
– Катись ты ко всем чертям, Питер Карлэйл! – обрушилась она на него, совершенно забыв о том, что всего лишь несколько минут назад упрекала своего братца и его друзей за отсутствие гостеприимства, которым так славился Фридженти.
– И ты катись туда же, – ответил он, стараясь уклониться от меткого удара Катрионы.
С огромным удовольствием она влепила пощечину зарвавшемуся нахалу, но в то же мгновение сама отлетела назад, шлепнувшись на землю.
«Подумать только, этот мерзавец посмел ее ударить!»
Сидя на земле, она ошарашенно смотрела на англичанина, который стоял рядом и, тяжело дыша, судорожно сжимал кулаки.
Наконец обоюдное оцепенение прошло. Кулаки Карлэйла разжались, а девочка стала обиженно потирать ушибленный зад. Мрачное выражение на лице мальчишки сменилось невольной усмешкой.
– Кажется, нас преследует злой рок. Наши встречи всегда сопровождаются ушибленными задами, – сказал он и дружелюбно протянул Катрионе руку.
Не обращая внимания на протянутую руку, Катриона проворно вскочила на ноги и, ни к кому не обращаясь, бросила в пространство:
– Куда безопаснее ударить девчонку, если страшно связываться с мальчишками.
– А знаешь, тот парень был прав – ты и впрямь сварливая, горластая ведьма! Сомневаюсь, что ты найдешь себе жениха во Фридженти.
– Вот и хорошо! – воскликнула Катриона. – Я никогда и не собиралась хоронить себя в этой деревне! Я поеду в Рим, а потом в Англию. Я собираюсь посвятить себя музыке и не желаю связывать себя замужеством. Не хочу портить себе жизнь из-за какого-нибудь тупого, эгоистичного мужлана, возомнившего о себе Бог знает что!
– Похожего на мальчишек из этой деревни?
– А ты думаешь, где-нибудь есть другие?
– А ко мне это тоже относится?
– Ха! – презрительно фыркнула девочка. – Ты будешь первым в этом списке.
– Когда-нибудь я заставлю тебя пожалеть об этих словах.
– Ты?
– Да, я!
Катриона, выведенная из себя окончательно самоуверенностью англичанина, стала изрыгать страшные итальянские ругательства, которые не осмелились бы произнести вслух ни ее брат Скот-ти, ни его приятели. Карлэйл, казалось, не слышал ее бурных излияний. Он лишь слегка приподнял брови в знак презрения.
– Тебе когда-нибудь придется извиниться. Ты будешь смиренно просить прощения за свою грубость, сварливость и неумение себя вести.
– Ты помрешь, дожидаясь моих извинений! – закричала обезумевшая от ярости девочка – спокойный,
