«Вернуться и рассчитать? – Ведущий Конструктор улыбнулся. – Можно вернуться и рассчитать. Ты ведь знаешь – можно все рассчитать. Но если бы в ту зиму 41 года ты и узнал, что место твое на балетной сцене, разве ты ушел бы из конструкторского бюро? У жизни особая логика.
В прошлые эпохи судьба человека почти всегда не зависела от человека. Наконец на стало время, когда люди могут решать свою судьбу.
Но вместе с этой свободой пришло сознание ответственности каждого человека за судьбу всех.
И человек по своей доброй воле делает то, что нужно для всех, а не только для себя лично.
Балетный артист… Узнать об этом на пятьдесят седьмом году жизни… Уже ничего не начнешь сначала. И, значит, на своем примере ты никогда не сможешь проверить АНГЕВОЗМ?» Мысль эта как-то с профессиональных позиций очень встревожила Ведущего Конструктора.
Ночью его вызвали радиограммой. Специальным самолетом он вылетел в горы, где на самом краю земли вступило в строй его очередное детище.
Трое суток он почти без отдыха осматривал сооружения, давал советы, выслушивал пожелания, подписывал акты и все время с удовольствием думал о том, как удивительно полно совпали в этой разработке мысль и воплощение, мечта конструктора и действительность. Об АНГЕВОЗМе он вспомнил только во время полета назад и вспомнил без какого-либо внутреннего трепета, как вспоминают полузабытый сон: «Да было ли это? Да верно ли, что он по рождению гениальный балетный артист, и лишь общая одаренность сделала его Ведущим Конструктором, одним из тех немногих, кому уже при жизни поставили на родине бронзовый бюст?»
Он подумал так, и его вдруг словно встряхнуло в мягком кресле..
«Но если это верно, то каких же гигантских размеров его истинный талант? – у Ведущего Конструктора занялся дух. – Каких же высот самовыражения достиг бы он, если бы ему довелось последовать призванию?.. Нет! Нет! Нет! Проверить! Непременно проверить работу АНГЕВОЗМа каким-то иным методом. Непременно научиться читать информацию врожденности более объективным способом, без всякой этой эталонной статистики! Искать и найти!..»
Ведущий Конструктор и ныне еще в добром здравии. Он по-прежнему очень много работает, счастлив, деятелен. По-прежнему его мысль безымянной участвует во многих крупнейших событиях века.
И по-прежнему те немногие свободные часы, которые выпадают на его долю, он отдает Анализатору генетических возможностей – машине, которая будет помогать людям обретать самую непреходящую радость – радость творчества.
Создание такой машины он считает очень важной задачей.
М. Немченко, Л. Немченко
Только человек
Людям бывает не до улыбок, когда они начинают весить по полтора центнера. Но эти двое улыбались. Счастливо улыбались посиневшими губами, вдавленные в свои капронитовые кресла. И, право, у них были для этого основания. Два часа назад, когда маленький ионолет, отделившись от лежащего в круговом дрейфе корабля, начал опускаться в Ад, – электронный анализатор оценивал их шансы уцелеть всего в 57 %. Не слишком обнадеживающая дробь, числителем которой была экспериментальная скорлупка с гравитационной защитой, а знаменателем – чудовищная сила тяготения и яростный черный ураган, непрерывно бушевавший в кипящей молниями атмосфере огромной мрачной планеты.
Ад… Нет, что ни говори, оно было здесь вполне уместным, это необычное название, взятое из древней мифологии. Трудно представить себе мир более враждебный человеку, чем это царство огня, тяжести и тьмы, где все дышит гибелью.
Гибелью, казавшейся уже неотвратимой, когда, прорываясь сквозь броню урагана, особенно сильного в средних слоях атмосферы, ионолет потерял управление. Лишь в последний момент каким-то чудом удалось остановить его падение над огненным лавовым морем.
Но сейчас самое страшное было позади. Ионолет шел прямым курсом к цели, держась в нескольких сотнях метров от поверхности планеты, там, где сжатая мощным давлением толща метана и водорода вела себя уже гораздо менее бурно. В общем, можно было считать, что спуск прошел благополучно. Гравитационная защита, которую им, после сотен опытов на Земле, первым доверили испытать в деле, превзошла все ожидания. Подумать только: всего двойная перегрузка!
Совсем не так уж много, если учесть, что там, снаружи, за тонкой нейтрилловой стенкой, сила тяжести почти вдесятеро больше…
Конечно, это тоже было не слишком-то приятно, чувствовать себя отлитыми из свинца стопятидесятикилограммовыми бегемотами. Но послы готовились к худшему и не сомневались, что сумеют выдержать это бремя те несколько часов, которые понадобятся им, чтобы выполнить свою миссию.
– Фантастика, – улыбаясь, проговорил младший, вытирая вспотевший лоб. – Не машина, а фантастика! Но все-таки хорошо, что ученым не удалось получить нейтрилл раньше. Ведь будь у вашей экспедиции тогда, четырнадцать лет назад, вот такой заслоняющий от тяготения ионолетик, – Адам не стал бы Адамом. Вы просто спустились бы сами, верно?
– Да, – согласился старший, – вероятно, он так и остался бы «СОЭМ-217У»… Но давай все-таки поздравим друг друга: как-никак мы с тобой первые люди, спустившиеся в Ад.
Он не без усилия протянул правую руку. Младший неуклюже пожал ее плохо слушающимися пальцами.
– Вообще-то ты не совсем прав, – заметил он, помолчав. Первым был Адам.
– Я сказал: «первые люди».
– А как же прикажешь именовать Адама?
– Во всяком случае не человеком.
– Ты что, вдруг усомнился в его разумности? Но ведь это же глупо!..
– Очень глупо. – Старший насмешливо взглянул на товарища. Особенно если вспомнить, что, когда один
