– Вот ведь какое дело…
Кто-то будил спящего:
– Миша! Мигель! Встань, слушай.
Быстро плясали на экранах молнии, и старший лоцман, которого звали Сергеем, вдруг сказал:
– Ты спишь, мальчик.
Он поднял на руки и положил его в широкое пушистое кресло.
Но Нааль не спал. Он смотрел на пляшущие огоньки и слышал гудящие под куполом слова:
– Человек…
– Три столетия…
– Не испугался… А если нет?
– Он спит.
– Нет.
И тот, кто сказал, «нет», спросил:
– Как тебя зовут, брат космонавта?
– Нааль.
Он не слышал повторного вопроса, но почувствовал, что лоцманы не поняли, и сказал:
– Натаниэль Снег.
– Снег… – отозвались голоса.
– Странное сочетание…
– «Ничего странного, – хотел сказать Нааль. Так назвали меня в честь Натаниэля Лида, капитана батискафа „Свет“…»
Кто-то шевельнул кресло и произнес:
– Спит.
– Я не сплю, – сказал Нааль и открыл глаза. – Лоцман, ответил «Магеллан»?
Сергей наклонился к нему:
– Ты спи… Они сказали, что встретятся с тобой через неделю. Экипаж решил спуститься на десантной ракете в зону лесов… Видимо, не хотят они шумной встречи. Стосковались по Земле, по ветру, по лесу. Через несколько дней пешком придут к Берегу Лета.
Сон быстро таял.
– А я? А людей… разве не хотят они встретить?
– Ты не волнуйся, – сказал Сергей. – Ведь с тобой обещали встретиться через неделю.
Теперь Нааль увидел, что зал лоцманской станции не так уж велик. Погасли экраны. Небо над прозрачным куполом стало низким и туманным.
– Куда они спустятся? – спросил мальчик.
– Они просили не говорить об этом.
– А мне?
– Полуостров… Белый мыс.
Нааль встал.
– Спи здесь до утра, – предложил Сергей. – Потом все решим.
– Нет. Я поеду домой.
– Я провожу.
– Нет.
Вот и кончилось все… Была глупая сказка, которой он поверил совсем зря. Триста лет…
Он не дослушал последних слов лоцмана и быстро пои (ел, потом побежал по черно-белым ромбам зала, по стеклянному полу коридора, по усыпанной гравием тропинке. Снова мальчик оказался в черном поле и пошел к далекому перрону. Шел он медленно. Куда теперь спешить?
«Встретимся через неделю…»
Если человек хочет встречи, он не станет ждать и часа.
Может быть, все так и кончилось бы. Но в сотне шагов от станции Нааль наткнулся на стоянку «пчел». И вдруг шевельнулась мысль, которая сначала показалась просто смешной. Но, пройдя метров десять, мальчик остановился. «Может быть, Александр не мог уже отменить решение о высадке, когда услышал обо всем от лоцмана? Ведь он не один?» – думал Нааль.
Чувствуя, как колотится сердце от вновь появившейся надежды, Нааль нерешительно подошел к аппаратам. Ему не хватало трех месяцев до двенадцати лет – возраста, когда разрешается самостоятельно водить «пчелу». Но сейчас он не чувствовал силы запрета.
