– Ариша, что же ты самое главное напоследок оставил! – в сердцах заметила я. – Выходит, Оборина не пустила детского врача, хотя Яна была дома и, вероятно, уже болела. Это опять-таки доказывает ее вину.
– Выходит, что так. – Дед вздохнул. – Хотя лично мне непонятно, какие именно мотивы двигали Дианой. То ли она и добивалась того, чтобы случилось то, что случилось. То ли ей на здоровье ребенка попросту было наплевать, а о серьезных последствиях она не больно-то и задумывалась.
– Я склонна думать, что она все спланировала. Не стоит забывать о том, что говорила соседка. Диана оставила девочку одну в комнате с открытым окном. Скорее всего раздетой, поэтому девочка замерзла и простудилась. Раз она истошно кричала, значит, ей было очень некомфортно.
– А через несколько дней к Яне пришла врачиха, но Диана ее не пустила, соврав, что ребенок на прогулке, – напомнил дед.
– Еще через два или три дня, – продолжила я, – Лиза вернулась домой, сразу определила, что у дочки жар, и вызвала «Скорую помощь». Однако процесс был так запущен, что спасти ребенка не удалось. Нужны ли к этому еще какие-то комментарии?
– Пожалуй, не нужны, – подтвердил дедуля.
– Если бы Астраханов был внимательней к собственной дочке, то ничего подобного не случилось бы. Но факт остается фактом – пока мать была в больнице, Яна заболела воспалением легких. К чему это привело, мы знаем. Да, дедуля, спасибо за то, что ты подсуетился и выяснил дополнительные подробности, которые помогли составить целостную картину. Все Лизины слова подтверждаются, остается только дождаться звонка от Курбатова.
– Полетт, а чем ты сегодня занималась?
Естественно, я рассказала в деталях о том, как следила за Обориной и Астрахановым. Он слушал меня, качая головой и недоумевая, как это жизнь до сих пор не наказала Диану и почему Александр оказался таким слепым.
– Ничего, скоро она получит по заслугам, – сказала я и посмотрела на часы. – Что-то я с тобой заболталась, а у меня еще одна встреча запланирована.
– С кем? – живо поинтересовался дед.
Я поведала Арише о том, что собираюсь встретиться со своей знакомой и расспросить ее о Козлове. Дедуля одобрительно кивнул.
– А я, пожалуй, поеду вечерком в «Крестового короля». Надо же отыгрываться. Ты как думаешь?
– Да, – согласилась я. – Ты извини, что я заначку припрятала. Но сам понимаешь, вчера был не твой день, точнее, не твоя ночь. Сейчас я ее тебе верну.
Ариша удовлетворенно улыбнулся. Я вышла из гостиной и пошла в свою комнату на втором этаже. Открыв футляр с саксофоном, я достала деньги. Мне вдруг стало неловко, оттого что я вела себя как глупая ревнивая девчонка. Аристарх Владиленович вовсе не выживший из ума старик, и он, конечно же, не способен настолько потерять голову, чтобы осчастливить меня «бабушкой».
Выходя из своей комнаты, я услышала, что в дедовой звонит мобильник. Дверь в его комнату была приоткрыта. Я зашла туда, чтобы взять телефон и отнести его Арише. Каково же было мое удивление, когда я увидела на дисплее, кто ему звонит! Это была Алина Нечаева. Я вздрогнула так, будто меня ударило электрическим током. Только не это!
Однажды моя подруга с самым серьезным видом сказала, что Аристарх Владиленович – очень выгодная для нее партия. Правда, потом она обратила все в шутку, и я об этом быстро забыла. А может, это была совсем даже не шутка? Вдруг Нечаева вплотную занялась обольщением моего прародителя? Ну вот с какой стати она сейчас ему звонит? Я даже не знала, что ей известен номер его мобильного телефона. Во всяком случае, я ей его не давала. А дед… Все-таки в последнее время с ним явно что-то происходит. Неужели после стольких лет знакомства с моей подругой он вдруг запал на нее? Почему бы и нет? У Алины такой богатый опыт по части обольщения, что все может быть. Но дед ведь недолюбливал Нечаеву. Это ровным счетом ничего не значит. Астраханов тоже не очень лестно отзывался о Диане при Лизе, тем не менее связал с Обориной свою жизнь.
Алина была настырной. Она звонила и звонила, а я боролась с желанием ответить ей. Мне так хотелось сказать все, что я о ней думаю! Вчера подруга нагло врала мне, что лежит в постели с гриппом, а сегодня вдруг моему деду названивает… Интересно, как она мне это объяснит? Хорошее воспитание все-таки не позволило мне ответить по чужому телефону, но деду аппарат я тоже не понесла. Во мне вновь стала нарастать волна жгучей ревности. Вдруг деньги, которые я несу деду, он понесет не в казино, а потратит на Алину! Неужели ей мало мужчин молодого и среднего возраста? Зачем ей мой дедуля? Неужели дело только в деньгах? Но он не самый богатый жених Горовска.
Я зашла в гостиную. Дед все еще сидел за столом с совершенно идиотской улыбкой на лице. Похоже, предавался романтическим или даже эротическим грезам. Я молча положила деньги на стол и ушла. Нет, мне, конечно, хотелось устроить ему допрос с пристрастием, но я боялась услышать правду. А дедуля, похоже, боялся мне ее рассказать. Правда, он сегодня завел неожиданный разговор о своем вдовстве, упомянул о том, что однажды чуть не женился, но до сути не дошел. Наверное, решил готовить меня к главному постепенно.
В самых взбудораженных чувствах я вышла из дома и поехала к краеведческому музею. Вот уж не думала, что самые близкие люди могут преподнести мне такой сюрприз. «Какой?» – тихонько спросил внутренний голос, и я стала осознавать, что пока еще ничего не известно наверняка. Были одни догадки. Но лучше бы им никогда не возникать, а тем более – воплотиться в жизнь.
Сквер, окруженный кованой оградой с кирпичными столбами, располагался позади музея. Раньше все это было усадьбой местного помещика Краснихина. Теперь в двухэтажном здании с колоннами и затейливыми лепными украшениями на портале размещался Музей краеведения, а прилегающий к нему сквер являлся излюбленным местом гуляния молодых мамочек с детьми и влюбленных парочек. Осенью здесь было особенно красиво. Аллею, начинающуюся сразу за центральными воротами, устилала разноцветная листва…
– Полина! – окликнула меня Татьяна, которая сидела на скамейке между двумя молодыми мамочками с колясками.
– Привет! – сказала я, подойдя ближе. – Ну где тут твое сокровище?
Татьяна повернула лицом ко мне своего сынишку в голубом комбинезоне, которого держала на руках.
– Вот, – сказала Турковская, сияя от материнского счастья.
– Похож на тебя. Такой симпатичный!
Татьяна встала, положила Артемку в коляску, и он недовольно запищал. Оглянувшись на своих подружек, Турковская бросила им:
– Ну, ладно, девчонки, присмотрите за моим, а мы тут прогуляемся немного…
Мы пошли по аллее в глубину сквера. Татьяна стала рассказывать мне о том, как познакомилась со своим мужем, потом перекинулась на рассказ о сынишке. Откровенно говоря, в моей душе что-то дрогнуло. Я видела перед собой совершенно ангельское создание, и во мне просыпались нереализованные материнские чувства. Наверное, Ариша был прав. Надо подумать о замужестве, о детях… И я обязательно об этом подумаю, но потом. А пока я давала возможность Турковской высказаться, поделиться со мной своим долгожданным материнским счастьем, которое складывалось из бессонных ночей, смены подгузников и прочих хлопот.
– Слушай, Поля, ты вроде на кирпичном заводе работала? – вдруг спросила Татьяна без всякого перехода. – Я слышала, там какая-то заварушка с генеральным директором была. Он вроде проворовался, его разоблачили, и он на этой почве с ума сошел… Это правда?
– Насколько мне известно, у Кудринцева черепно-мозговая травма. Он с кем-то подрался на личной почве. А насчет «проворовался» ты права. Об этом в газетах писали, – сказала я, скромно умолчав о той роли, которую я играла в разоблачении финансовых махинаций прежнего директора. – Дело в том, что я уволилась. Хочу открыть свою фирму, но не знаю, с чего начать.
– А какую фирму? Юридическую?
– Ну, разумеется.
– С формой собственности ты уже определилась?
