Игорь Никитич остался один, если не считать спящих Константина Степановича и Гали.
Думая, что его никто не видит, Белов опёрся локтями на стол и, охватив голову, сжал её изо всех сил.
— Что делать, что делать! — простонал он, раскачиваясь, как от сильной боли.
— Да, другого выхода нет! — неожиданно произнёс Константин Степанович, открывая глаза.
Игорь Никитич вздрогнул, обернулся и испуганно взглянул на старого астронома.
— Я всё слышал! — вздохнул Константин Степанович, пытаясь повернуться на бок. — Дело, конечно, швах. Своими руками ввести корабль в такой мощный метеорный поток, как Персеиды, — ужасно. Но что поделаешь, если нет другого пути? Как штурман корабля, беру ответственность и на себя.
Белов подошёл к койке Константина Степановича и присел на край.
— Сколько, по-вашему, у нас шансов на благополучный исход? — спросил он, с волнением глядя на старого астронома.
— Если учесть, что придётся сделать вокруг Земли по крайней мере один полный оборот, то шансов сорок из ста, может, и останется, — ответил Константин Степанович, горько усмехаясь.
Оба замолчали, обдумывая положение.
— Ну, а сколько шансов у нас на взлёт с Венеры? — в свою очередь спросил он у Белова.
Игорь Никитич как-то странно улыбнулся и, отведя глаза, ответил нарочито равнодушно:
— О, на этот счёт можете быть совершенно спокойны!
Астроном и Белов были так заняты своими мыслями, что не услышали тихий вздох, донёсшийся с той стороны, где спала Галя.
Девушка лежала с широко раскрытыми глазами и старалась не дышать. Она испугалась, что выдала себя и теперь её заставят дать слово о молчании. Молчать об этом невольно подслушанном разговоре, конечно, нужно. Но гораздо приятнее молчать без всяких обязательств. Сначала всё происходящее вокруг воспринималось ею как болезненный сон, как наваждение, но мало-помалу сознание возвращало её к действительности, и, наконец, слова Константина Степановича обожгли мозг... Персейды! Ещё одно чудовище Зодиака! Самый мощный из метеорных потоков. И в него войдёт «Уран», когда приблизится к Земле в начале августа будущего года. Значит, на то, чтобы встретиться с Землёй раньше, не хватает рабочего вещества! Недаром Маша всё время, пока шёл осмотр корабля, сидела за расчётами. Правда, самую густую часть потока Земля пересекает только двенадцатого августа, пятого он будет ещё не очень силён... Но всё-таки какой риск! »
Выздоровев, Галя сдержала данное себе слово: никто никогда не узнал, что она случайно проникла в тайну руководителей экспедиции. Но тогда ей даже в голову не приходило, что у Игоря Никитича была другая тайна, которую он скрывал от всех, даже от Константина Степановича. А эта тайна была гораздо страшнее!
Глава 9
МЕЖДУ СЦИЛЛОЙ И ХАРИБДОЙ
Гвозди бы делать из этих людей.
В мире не было б крепче гвоздей!
Прошло больше недели, а восстановительные работы подвигались медленно, причём не из-за плохой погоды. Левое крыло «Урана» было так погнуто, что в некоторых местах лопнули сварные швы. Крыло, было сделано из магниевого сплава, поэтому сварить его кустарным способом оказалось совершенно невозможным, а надёжно склепать не удавалось из-за недоступности повреждённых участков.
Игорь Никитич боялся, что крепление крыла окажется непрочным и разрушится при взлёте с Венеры или при входе в атмосферу Земли. Поэтому все силы были отданы решению этой главной задачи. А на остальное волей-неволей не обращалось внимания.
Механизм для поворота передних крыльев был полностью разрушен. Поэтому оба крыла пришлось установить намертво, под нулевым углом атаки. Это очень снижало лётные качества корабля, зато упрощало вход в атмосферу при посадке. К счастью, Задние крылья и все их механизмы уцелели. Значит, «Уран» должен был сохранить способность маневрировать в воздухе, хотя бы и с неимоверными трудностями для лётчиков. В какой-то мере это искупало его другие недостатки.
Путешественники воспрянули духом. Они с энтузиазмом восстанавливали корабль. Игорь Никитич был весел, шутил, заражая всех своей неутомимостью в труде. Но сердце его терзала мысль, которую он боялся высказать даже себе самому: — как на неподвижных крыльях, без стартовой дорожки для разбега поднять «Уран» в воздух?
Никому, даже проницательной Ольге Александровне, не приходило в голову, что космический капитан бессонными ночами обливается холодным потом в поисках пути к спасению экспедиции. Чтобы не отнимать надежды у людей, Белов упрямо молчал, надеясь, что время само решит эту безнадёжную задачу.
А время шло. Трёхнедельная ночь вступала в свои права. После случайного и, по здешним масштабам, несильного урагана наступил период, когда ветер перестал валить людей с ног и температура воздуха упала до вполне терпимых пределов.
Однажды море расцвело чудесным фосфорическим сиянием. Как ни дорога была каждая минута и ни ценны каждые рабочие руки, Игорь Никитич освободил на несколько часов от работы Ольгу Александровну и, придав ей в помощь поправлявшихся Галю и Иванова, послал на берег для проведения научных наблюдений. Вооружившись термосами для взятия проб воды и целым арсеналом измерительных приборов, исследователи тронулись в недальний путь. На всякий случай Галя прихватила свою верную кинокамеру и ракетницу с десятком осветительных ракет.
Отряд расположился у самой воды и сразу приступил к работе. Галя по колени вошла в светящуюся воду и, окунув в неё термос, с восторгом глядела, как играет льющаяся в него влага. Чтобы уравнять температуру термоса, она высоко подняла его над головой и вылила воду тоненькой струйкой, которая не текла, а скорее катилась, как ртуть. Снова наполнив термос, Галя неторопливо вышла на берег и, похлопав себя по бокам рукавицами, чтобы отряхнуть воду, приготовилась писать под диктовку Ольги Александровны.
Вдруг она заметила большой предмет, который какими-то странными рывками довольно быстро перемещался вдоль берега. При мягком ровном свете сиявшего моря он был похож на здоровенную корягу, которая, чудом ожив, торопливо ковыляла на своих сучьях. Очевидно, это было морское животное. Даже не подумав о том, что оно может оказаться опасным, охваченная одной только мыслью, как бы его не спугнуть, Галя мгновенно замерла. Затем осторожно, стараясь не делать резких движений, присела на корточки и, не спуская с него глаз, стала шарить по песку в поисках камеры и ракетницы. «Счастье, что я захватила их с собой! — подумала она. — Вот это будут кадры!»
Константин Степанович стоял к морю спиной, ничего не замечая. Ольга Александровна целиком ушла в работу и видела только свои приборы.
— Галя, записывай! — начала она диктовать. — Температура воздуха — двадцать один, температура воды на поверхности двадцать восемь, на глубине четверть метра — уже тридцать пять...
— Тш-ш! Вы его спугнёте! — зашипела Галя, забыв, что все они находятся в скафандрах и животное не может их слышать.
— Кого? — удивлённо спросила Ольга Александровна, поднимая голову.
— Там, в море... Только ради бога тише! — Галя, наконец, нащупала кинокамеру правой рукой.
Константин Степанович оглянулся и застыл, как изваяние...
Между тем незваный гость, или, вернее, хозяин, судя по всему, не собирался пугаться. Он подобрался уже настолько близко, что его туловище выступило из воды.
Как описать эту тварь? Увильнуть бы от этой обязанности, сославшись на бессилие человеческого слова! Но ведь Галина киносъёмка не состоялась. Значит, волей-неволей, нужно рассказать о чудовище.
