— Куда теперь? — спросил Мунглум. Страх его полностью оставил.
— В храм-дворец, к Теократу, конечно. Там Ариох и его друзья, Герцоги, без всякого сомнения, поджидают нас!
Они скакали по гулким пустым улицам города, гордого и ужасного, с таким видом, как если бы целая армия была у них за плечами. Темные здания возвышались над ними, но ни одно лицо не выглянуло украдкой из окон. Пан Танг собирался повелевать миром и был способен это сделать, но в этот момент его жители были полностью деморализованы двумя людьми, которые ворвались в их город, подобно буре.
Они гнали коней и остановились, достигнув широкой плазы, увидев высокую дворцовую гробницу, висящую в самом ее центре на цепях. Позади нее возвышался дворец Ягрина Лерна, все башни и колоннады которого были зловеще безжизненны.
Даже статуи прекратили свои крики, и копыта коней опускались совершенно бесшумно, когда Эльрик и Мунглум достигли гробницы.
Окровавленный меч находился все еще в руках Эльрика, и он мощным взмахом ударил по цепям, удерживавшим гробницу на месте — самое святое сооружение этого нечестивого места. Сверхъестественный клинок врезался в металл и порвал звенья.
Грохот, раздавшийся, когда гробница упала и развалилась, был в тысячи раз усилен тишиной. Эхо прокатилось по Хваангаарлу, и каждый живой его обитатель знал, что это значит.
— Я вызываю тебя, Ягрин Лерн! — закричал Эльрик так, что эти слова были услышаны всеми. — Я пришел взыскать с тебя долг! Выходи, марионетка! — он замолчал: даже этот триумф не унял полностью его нервозное состояние, которое он внезапно почувствовал.
— Выходи! Веди Герцогов Ада с собой…
Мунглум оцепенел, его выкатившиеся глаза непрерывно следили за исказившимся лицом Эльрика. Альбинос продолжал:
— Веди Ариоха, и Балана, и Малука! Веди гордых принцев Хаоса с собой, я намерен навсегда очистить наш мир от них!
И вновь молчание было ответом на его высокий вызов, и он услышал лишь, как эхо его слов умирало на далеких площадях города.
Затем нечто произошло внутри дворца. Он почувствовал движение. Его сердце забилось под латами, как бы стремясь проломить кость и повиснуть, трепеща, на груди, как знак его смертности.
Он услышал звук, подобный звуку, издаваемому чудовищными копытами, и потом понял, что эти шаги принадлежали человеку. Его глаза непроизвольно отметили громадные золотые двери дворца, наполовину скрытые тенью, отбрасываемой колоннами.
В тишине двери начали открываться.
Потом фигура, карликовая по сравнению с размерами двери, шагнула вперед и остановилась возле них под взглядом Эльрика с ужасным гневом, тлеющим у нее в глазах.
На теле фигуры был панцирь, выглядевший раскаленным докрасна. На левой руке висел щит из подобного же вещества, в правой был зажат стальной меч.
Ягрин Лерн заговорил, и голос его дрожал от гнева.
— Так, король Эльрик, ты выполнил все свои обещания, кроме одного.
— Я собираюсь выполнить их остаток. — сказал Эльрик с внезапным спокойствием. — Ступай вперед, Теократ. Я честно встретил тебя в последней схватке.
Ягрин Лерн разразился глухим язвительным смехом.
— Честно? С этим клинком в руках? Однажды я встретился с ним и не погиб. Но сейчас он горит жаждой крови и душ, отведавши моих лучших воинов-священников. Я не буду таким глупцом, нет, пусть твой вызов повернется против тебя!
Он отступил назад на один шаг. Двери распахнулись шире, и если Эльрик рассчитывал встретить гигантов, он был разочарован. Герцоги приняли форму людей.
Но от них исходила сила, которая истекала в воздух, когда они выходили и останавливались, пренебрегая Ягрин Лерном, на верхних ступеньках дворца.
Эльрик глядел на их прекрасные улыбающиеся лица, и вновь задрожал, так как на лицах было чувство любви, чувство гордости и чувство доверия, такое сильное, что на мгновение он почувствовал желание спрыгнуть со своего коня и припасть к их ногам и просить прощения за свой приход.
— Привет, Эльрик, — мягко сказал стоящий впереди Ариох. — Может быть, ты передумаешь и вернешься к нам?
Его голос был серебряным в своей красоте, и Эльрик начал спускаться с коня, но затем он закрыл уши руками, рунный меч повис на запястье, и закричал:
— НЕТ! НЕТ! Я ДОЛЖЕН ДЕЛАТЬ ТО, ЧТО ДОЛЖЕН! ВАШЕ И МОЕ ВРЕМЯ ВЫШЛО!
— Не говори так, Эльрик, — сказал Балан убеждающе, его слова проникли сквозь ладони Эльрика и вспыхнули внутри его черепа. — Хаос никогда не был таким могучим на Земле, даже в прежние дни. Мы сделаем тебя великим. Мы сделаем тебя Лордом Хаоса! Мы дадим тебе бессмертие. Если же ты будешь вести себя и дальше так глупо, как ведешь себя сейчас, ты погибнешь и будешь предан забвению.
— Я знаю это. Я не хочу, чтобы обо мне помнили в мире, подвластном Закону!
Малук весело рассмеялся:
— Это невозможно. Мы перекрыли все пути, созданные Законом, пытающимся помочь Земле.
— Вот поэтому вы должны быть уничтожены! — закричал Эльрик.
— Мы бессмертные, и нас невозможно убить! — сказал Ариох, и в его голосе проскользнула нота нетерпения.
— Тогда я отправлю тебя в Хаос таким образом, что ты никогда больше не будешь иметь власти на Земле!
Эльрик сильнее сжал рукоять своего меча, и тот затрепетал, застонал, как бы в нерешительности.
— Взгляни, — Балан опустился на одну ступень. — Смотри, даже твой верный меч знает, что мы говорим правду.
— Ты сказал часть правды, — заявил Мунглум дрожащим голосом, сам поразившись своей отваге. — Но я помню гораздо большую правду — Закон, который связывает как Хаос, так и Закон — Закон Равновесия. Высший Дух считает равновесие основным принципом на Земле. И это равновесие должно поддерживаться борьбой Хаоса и Закона. Иногда равновесие колеблется то в одну сторону, то в другую — и так веками велось на Земле. Но неравное соотношение в этом периоде недопустимо. И вы в вашей борьбе в защиту Хаоса забыли об этом!
— Мы забыли о нем неспроста, смертный. Баланс выброшен из бытия, он больше не смешивается в наши дела. Мы победили!
Эльрик использовал эту паузу, чтобы сосредоточиться. Чувствуя его прибывающие силы, Буреносец удовлетворенно замурлыкал.
Герцоги тоже почувствовали это и переглянулись. Прекрасное лицо Ариоха, казалось, изнутри вспыхнуло гневом, и его псевдотело грациозно скользнуло вниз по ступеням, к Эльрику.
Конь Эльрика отпрянул назад на несколько шагов. Комок живого огня, казалось, истек из ладоней Ариоха, и метнулся к альбиносу. Тот почувствовал холодную боль в груди и пошатнулся в седле.
— Твое тело несущественно, Эльрик. Но подумай, как это разорвет твою душу! — Ариох кричал, выражение нетерпеливости и кротости слетело с него. Эльрик откинулся назад и захохотал. Ариох выдал себя. Если бы он остался спокойным, то имел бы больше преимуществ, но сейчас он показал свое истинное обличье, следовательно, он мал.
— Ариох, ты помогал мне в прошлом. Ты пожалеешь об этом!
— Еще есть время исправить мою ошибку, выскочка, смертный!
Другой разряд рванулся к Эльрику, но тот поднял перед собой Буреносца и с удовлетворением увидел, как тот отразил отвратительное оружие.
Но, выступая против такой мощи, они все же были обречены без использования сверхъестественной поддержки. Эльрик не мог рисковать, созывая братьев своего рунного меча. Пока нет. Он должен найти другой способ.
Пока он отражал таким образом опаляющие разряды, Мунглум позади него испытывал почти
