ход работы. Дурак, конечно, – тоже стихия! Особенно, пьяный дурак. Здесь проявилось и такое негативное явление, как отсутствие четкого руководства, отсутствие «прораба» на завале. Он бы запретил необдуманные действия. А в случае неподчинения ретивого пьяницу следовало силой вынуть из кабины и отправить просыпаться. Вообще всех пьяных следует решительно удалять с места работ. Они создают неоправданный риск и для себя, и для других. Они нарушают ход работы, калечат технику. Ими почти невозможно управлять...
Некоторая общая информация о положении в городе до нас доходила из разговоров с соседними бригадами. Некоторые ребята посещали штаб, общались с другими отрядами из нашего города и из других городов. Они передавали наиболее значимые события, результаты спасательных работ. Спасенных в городе было очень мало. Во всем городе за день поисков находили 1–2 живых. С каждым днем их становилось все меньше и меньше, а потом спасения прекратились. Уже где-то 18–19 декабря стало ясно, что, видимо, уже никого больше спасти не удастся. Люди просто не могли выдержать столько времени в холодных руинах, без воды и пищи. Печально, но факт... Но появлялись в городе и люди, которых считали погибшими. Обычно это были те, кто в момент землетрясения находился в отъезде на непродолжительный срок, и не сообщил об этом близким и соседям.
После получения травмы я попросил на один день оставить меня дежурным по лагерю. Днем подошли два молодые мужчины – представители Ленгорисполкома и Горкома ВЛКСМ, прилетевшие из Ленинграда. Они сообщили, что все ленинградские отряды отзываются. Автобусы и авиарейсы нам будут предоставлены. Договорились о времени отъезда. По возвращении групп из города все были оповещены и стали готовиться к отъезду. Летели мы вместе с частью отряда Шопина, – в аэропорте встретил нескольких знакомых горных туристов, – Андрея Бражникова, Сергея Фарбштейна (последний позже и рассказал о действиях израильских врачей). Меня удивила грузоподъемность ТУ-154: самолет был весь забит спасателями, и у всех были тяжелые рюкзаки со снаряжением. А у отряда Шопина еще и куча инструментов, и сварочное оборудование...
В городе еще раньше разборка завалов стала постепенно переходить из фазы полу ручной в более грубую, механизированную. Чуть позже начали подрывать разрушенные дома взрывчаткой (с 24-го декабря) и более решительно разгребать завалы тяжелой строительной техникой, которая была подтянута к городу вместе с отрядами строителей. Один из таких отрядов (из Грузии) разместился рядом с нами на окраине Ахуряна, но поначалу строители подгоняли свою автоколонну с техникой и устанавливали домики-вагоны для проживания, готовя их для приема людей. Изменение же тактики раскопов было совершенно необходимо: следовало быстро очистить город от мусора и трупов, чтобы предотвратить эпидемии, улучшить санитарную обстановку. Иначе могли иметь место опасные последствия вторичных, производных проявлений катастрофы. Борьба с такими возможными проявлениями тоже должна учитываться общим планом проведения спасательных и санитарно-восстановительных работ в городе. К счастью, на дворе стоял декабрь, и температура воздуха колебалась где-то в районе нуля (ночью – в минус, днем в небольшой плюс). В таких условиях процессы разложения погибших в руинах шли достаточно медленно, а потому и опасность эпидемии в городе не возникла. И большинство погибших удалось извлечь и похоронить до начала гнилостного распада тканей. Если бы землетрясение произошло летом, опасность эпидемии могла бы стать более существенной.
К сожалению, память не сохранила имена всех товарищей по отряду, но я запомнил, как настоящих бойцов, Сергея Романова, Юрия Егорова, Алика Дорошина, Глеба Селезнева, Диму Захаренкова, Николая Орлова, Сергея Керова, Александра Роднянского, Иосифа Левианта. Эта повесть обо всех нас, спасателях 88-го, из Ленинакана, Спитака, Кировакана...
По тем же событиям я читал воспоминания Кавуненко (книга «Как будут без нас одиноки вершины», глава «Землетрясение в Армении», Москва, «Руссkiй мiръ», 2000) и Клестова (на сайте www.mountain.ru), – последний был руководителем киевского отряда спасателей из 16 человек. Он людей подбирал более тщательно, чем наши руководители. В целом у них были те же проблемы, что и у нас: недостаток техники, проблемы с мощными кранами и с местной администрацией...
Владимир Кавуненко излагает свои наблюдения. У него, в частности, изложены данные о общей организации работ со стороны альпинистской контрольно-спасательной службы (КСС). Нам об этом ничего не было известно. В частности, не был известен приказ о общем сборе (организации баз) альпинистских отрядов на городских стадионах. Отряд Шопина остановился как раз на стадионе, наши ребята их навещали. Конечно, ошибкой руководства нашего отряда было и то, что не наладили связь с руководством альпинистской КСС. По многим остальным вопросам наши наблюдения дополняют друг друга. Кавуненко тоже наблюдал «чудеса организации»: руководители спасателей не могли достать билет на самолет в Ереван, и это со всей «формализацией» задержало на 2 дня... Тем, кому эта тема интересна, я очень рекомендую прочесть и Клестова, и Кавуненко «для полноты картины». В конце статьи Кавуненко кратко касается вопросов последующей организации МЧС.
...Я отдал этому городу 12 дней своей жизни, порыв непрофессионального спасателя, ведро пота и несколько капель крови. Вынул из его руин вместе со своей бригадой 9 трупов. Немного. Что смог. Таких, как я, было много сотен, а может быть, и несколько тысяч из разных городов Союза...
Некоторые общие личные соображения по организации спасработ (глава, совсем не обязательная для чтения)
Лучшим выходом из ситуации катастрофы является профилактика стихийных бедствий. Она позволяет если не избежать катастрофических последствий, то по крайней мере, уменьшить их размеры (масштабы), – сократить число жертв и разрушений. Надо постараться защититься правильным преобразованием искусственной среды человека (техники, включая и техническую инфраструктуру), организационными мерами и хотя бы минимальной подготовкой людей для правильного их поведения в условиях катастрофы.
Вот, к примеру, последнее наводнение на Северном Кавказе. По моим наблюдениям в горных селениях пострадали в первую очередь те, кто строил дома в непосредственной близости от рек, по берегам и в поймах. Дороги разрушены тоже на участках вблизи рек. Люди не видели серьезной опасности стихии в горной речке. В условиях же продолжительных ливней, выпадающих на большой площади, эти речки превращаются в неудержимые потоки, смывающие все на своем пути. От их опасности можно уйти, возведя дома в защищенных местах и вовремя предупредив людей о необходимости ухода в безопасные зоны (о которых люди должны знать заранее). Энергию же стихии серьезными инженерными сооружениями можно заставить работать на человека. Например, отведя воду в водохранилища, избавиться от ее недостатка в засуху. Все это реализовано, но лишь частично...
В определенных природно-климатических условиях и горная река, и горное озеро, и ледник (вспомним Колку) и даже горные склоны представляют опасность из-за возможных оползней, селей, лавин, обвалов. Конечно, все здесь невозможно предусмотреть, но вот многие крупные катастрофы, как мне кажется, можно научиться предвидеть и уменьшать масштабы их жертв и разрушений. Так, в Перу есть гора Уаскаран. Каждые 25–30 лет с нее сходит гигантский обвал, – вал грязи и льда высотой более 100 метров несется вниз по ущелью. Однажды он накрыл внизу город с 20-титысячным населением, и масштабы катастрофы были во много раз большими, чем у нас при обвале Колки. Там очередную катастрофу можно предсказать достаточно определенно...
То, что люди не видят опасности там, где она может возникнуть, – это недостаток наших представлений, нашей культуры. Его надо преодолевать на всех уровнях, – от улучшения представлений людей до преобразования природы на уровне технической инфраструктуры целых районов, критичных к определенным стихийным бедствиям.
Это простые истины, увы, далеко не всеми еще понятые...
Жертв катастроф было бы значительно меньше, если бы люди действовали более разумно в своей хозяйственной деятельности. В случае же необходимости действий по спасению можно также сформулировать несколько таких «простых истин»:
Аксиома 1. Первым залогом успеха спасательных работ является полная мобилизационная готовность спасотряда, – готовность транспорта, специальных технических средств (инструмента) и материального обеспечения (продуктов, горючего, медикаментов), а также полная психологическая готовность и желание бойцов вступить в борьбу.
Аксиома 2. Вторым залогом успеха является быстрота действий.
