На утренней связи в 6.00:
– Отряд один! Вадим Воронин! Дайте-ка мне Акулинина! Прием!
– Вадим?!
– Да, Вадим! Вадим – я тля гиссарская, ты – вошь баксанская! Что, похоронил меня, бродяга! Рановато, Акула! Еще лет тридцать поползаю! А я тебя – и не думал! Верил, что вылезешь! Ну-ка, откликнись! Акула? Ак!
– Вадим, Вадим, ты – гигант!.. Ну, мужик, ну верзила, ну сила!.. Прими восторг от доходяги! Я прямо ожил, воспарил от твоих подвигов! Горы нас так тряхнули, но как ты в ответ тряхнул их! Я люблю тебя, слышишь!..
– Ладно, потом расскажу! Ты как? Как Миша?
– Да я-то в порядке. Очухался! Вот Миша – живая боль!..
– Когда его снимут – лети с ним! Я подъеду немного позже, – мы выходим через перевал Макарова. Может, подбросят и вертолетом, если он освободится. Я задержусь ненамного, тем не менее, в Пржевальске можете меня не ждать и, если понадобится, отъехать. Я слышал, что туда уже приехали родственники. Кажется, от Беловых и Лапина. В группе будь старшим и решай все вопросы в пользу пострадавших... В общем, ты знаешь.
– Вадим, я не знаю, как остальные, но я тебя дождусь.
– Не надо: повторяю, сейчас мы должны решать в пользу пострадавших. Их надо доставить в Ленинград!..
– Вадим! Это Халиев, база пять! Ты сможешь помочь Красовскому в транспортировке груза? У него на руках два «цинка» с погибшими.
– Конечно!
– Тогда сделаем так: завтра Блюмкин заберет больных с сопровождающими и довезет до Пржевальска. Лапин пусть летит с Ткачуком, а Неделин – с Акулининым. Блюмкин Красовского с грузом и вас доставит на Майда-Адыр. Больше он не успеет: есть срочные вылеты в верхние лагеря. Послезавтра пролетите или проедете со мной в Пржевальск...
Прощальный костер
Общий сбор спасателей произошел на заставе Майда-Адыр, когда они встретились вечером следующего дня, – обе группы альпинистов, две украинские туристские группы, Романцов и Мансуров, Воронин и Красовский, Халиев и Блюмкин, Шепитько и Снегирева... Встретились у общего костра. Горы подарили теплую, ясную ночь, а Вадим Воронин – историю борьбы с лавинной аварией. Рассказ Вадима дополнили другие активные участники событий. Их слушали все, кто здесь собрался, и всем хватило и места, и тепла, и взаимопонимания. Сюда подошли альпинисты, прибывшие на перевалочную базу, вертолетчики, свободные от дежурства офицеры и солдаты пограничной заставы. Большинство из них слышало лишь отдельные факты, обросшие соображениями и слухами, а теперь смогли узнать о реальных событиях из уст их непосредственных участников.
Вадим влюбленно смотрел и на Ингу и на Андрея Шепитько:
– Ребята! Спасибо вам! Наладим переписку! Нужны будут описания перевалов, литература – напишите, пришлю! Можно подумать и о совместной экспедиции двумя группами.
– Нам может понадобиться руководитель и участники для «шестерки», – сказал Андрей.
– И об этом подумаем. Я с вами, ребята, – в любые горы готов! Договоримся!
Вадим подошел к Романцову.
– Ну что ж, Вадим, скоро прощание. Ты, почему не идешь в большой альпинизм?
– Не попал с самого начала, а теперь уже, наверное, поздновато. Люблю туризм, – моя среда! И природная, и человеческая!
Смотри, а то до уровня «КМС» ты бы дошел очень быстро, – за три-четыре сезона по две-три смены. А там уже можно ходить «по-крупному»... Еще вот что. Меня заинтересовали твои ледовые якоря. И своеобразный стиль техники. Что-то в этом есть! Может, и спорное, но, несомненно, новое, свежее. Конструкция якорей превосходна, – я и за границей ничего подобного не видел! Ты не позволишь срисовать, – я себе хочу сделать такие же?
– Не позволю, – Вадим усмехнулся, – я их Вам хотел подарить. Возьмите их, Павел Андреевич, с пожеланием успехов! Подарил бы и больше, да нечего. От чистого сердца, от общей пыли на ботинках. Скажите мне адрес, и дату рождения. Чтоб от себя и от ребят поздравлять. Спасибо Вам!..
Вадим подарил Лиде на память, как священный амулет найденный на скалах титановый крюк с петлей. А из легендарного мешочка «13У» теперь будет сшит и вышит флажок его группы.
Интересный разговор получился у Вадима с Ингой. Вначале обменялись адресами и короткими рассказами о последних событиях. Вадим сразу почувствовал некоторое внутреннее напряжение в ее тоне. Так бывает, когда человек хочет, но не решается спросить о чем-то важном. Отведя в сторону, Вадим решительно ее подвинул:
– Ты, хорошая, вижу, о чем-то хочешь спросить, но не решаешься. Давай-ка будь смелей, – все это останется между нами. Чем смогу – помогу. Ну, что у тебя?
Инга, напряженно потупив глаза, с трудом выдавила фразу:
– А... А Миша, он как... Он свободен?
Так вот в чем дело! Видно, задело ей за сердечко!
– Насколько мне известно, да! Он тебе обязательно напишет. И еще вот что. Мы с Женей Берлиной приглашаем вас, – тебя и Андрея к нам, в Ленинград, месяца через три-четыре погостить на недельку. Приглашение вышлем. У нас с Женей намечается небольшое мероприятие. Свадьба будет скромной, но самых близких друзей пригласим. Но все это не сразу, – сама понимаешь, надо дождаться, чтобы ребята подлечились. Откровенность – за откровенность, – тебе об этом событии первой говорю. Так что передай приглашение от меня и моей невесты, – от Женечки. Нашей лучезарной и лучевзорной, как и ты, стройная и знойная! – Вадим улыбнулся, – а ты раньше была в Ленинграде?
– Еще нет, но давно хотела съездить. Не к кому.
– Теперь есть к кому и «повод-провод» есть. Копите отгулы. А Миша поправится – погуляете с ним, познакомитесь поближе. От себя скажу, – он очень хороший, надежный парень-политехник, специалист по системам управления. Всех остальных ваших тоже милости просим к нам, – при случае примем как близких друзей. В командировке ли, на экскурсии. Только предупредите заранее. Обменяемся опытом, покажем клуб, скалы и соревнования. В мае на приз Егорова – сам бог велел! Идет? Ну, спасибо тебе!
Он ласково поцеловал ей руку, но она, задорно улыбнувшись и обняв за шею, горячо приложилась к щечке, на что Вадим с редким удовольствием поцеловал ее в ответ.
Ну и дурак же будет Мишутка, коль упустит такую шикарную девушку! И как будет замечательно, если они так найдут свою общую судьбу!..
Вадим горячо благодарил вертолетчиков:
– Спасибо, Максим! То, что ты сделал со своим экипажем нельзя оценить никакими словами, никакими деньгами! Спасибо вам всем! Филигранная работа! Но у меня чуть сердце в груди не разорвалось от твоего маневра. Машина так резко провалилась вниз со скольжением, что я подумал: «Все!..» Я был там меньше, чем в ста метрах. Смотрелось потрясающе дико...
Романцов меж тем толковал с Чаидзе:
– А что, Георгий, может быть, перейдешь в мою команду? Возьму тебя с удовольствием. Хороший ты мужик, надежный! Был бы человек, а вакансия найдется!
– Спасыбо Андрэычь, за довэрыэ! Замэчатэльный у тэбя коллэктыв, дружный! Всэ эго лубят ы уважают. Я бы с удоволствыэм к вам пэрэшэл, да нэ могу своых оставыть. Срэди своых трыдцатылетных старыков я самый младший, а срэди своэй молодожи, – самый старший. Ы с тэми, ы с другымы нэ могу расстаться: долг сыновый и отцовый. Ну, а на спэсы с тобой, Андрэыч, хошь в Хымалаы, хошь в Хальдыльэры... Хоть в хостер, хоть в водопад! Только свыстны! Чаыдзе нэ подвэдэт!
– Спасибо, Георгий!
Их руки сомкнулись в стальном пожатии, обнялись на прощание.
– Эх! – жгуче, горячо хлопнулись пальцами ладоней:
– Не в последний!
– Нэ в послэдный!..
