Глоссолалия

Ding an sich или res (все почтенности онтологии, о которой мы путного слова сказать не умеем).

Так вспомним же? И память о памяти спит; память у нас коротка: вспомним термин; и — только.

Эвритмия, — она: рассказ в жестах о том, что есть в нас, но чего мы в себе не узнаем без вскрытия недр, освещаемых ритмами тела: эфирного тела; оно — вязь из них всех; и «гнездалище» памяти; отражение эвритмических танцев, страны жизни ритма, — движение мозга: и — носороги понятий встают; и — проходят они толстостопною поступью всех двенадцати категорий.

Выпадение ритма крови, дыхание из лада стихийной игры есть распад огнемысли на стылые звуки и тусклые лики понятий; и мыслим, и ходим, и дышим не так: мыслим вилами вместо кисти; задышим — и будто

тяжелобойные,
скрежетопильные -

(В. Иванов)

— «ковачи» раздувают меха (по В. Иванову — звуки цикад, а по-моему звуки кирки о булыжник); наше вниманье вперяется в материальный процесс; звук давно пепелится (средь кресел, вина, средь томов библиотеки и сигарного мнения); перенеси мы внимание от материальных значений звучания мысли к иным, огнезвучным, определенной культурой в себе бы мы вызвали лад, зажигающий кровь и сластящий дыхание; тело истаяло б в веянье крыл, омывающих нас; глазами, движением, улыбкой сказали бы мы про опахало из веющих крыл, омывающих нас.

74

Образ, мысль — есть единство; преодолеть раздвоенье словесности — значит: преодолеть и трагедию мысли без слова; и — вспомнить, что есть память памяти или — сложение речи: творение нас и всего, в чем живем, потому что звук речи — есть память о памяти, об Аэрии, милой стране: стране детства, лилеи, крылеющем ангеле слез.

Сквозь обломки разбитой, разорванной, упадающей жизни к Аэрии приподымаю обьятия!

75

На эвритмии печать вольной ясности, смелости, трезвости, новой науки и танца; «плясун легконогий» есть тот, кто облек ходы мысли в орнаменты ритма: он есть «Заратустра».

И легконогие мысли веселой науки грядут не стопою трактатов, а роем летуний, играющих шарфами: -

— видел я их в белом зале резном: под бирюзеющим куполом, сотканным тяжким трудом и алмазной любовью; и их же я видел за тяжкой работой: стучат молотками по дубу они уж года (да, года!!); но, юнея, они изливали свой свет в чистой зыби планет.

— Может быть в то время гремели огни ураганного залпа; и падали трупы; но эти чистые руки и бирюзеющий купол, — взлетали молитвой -

— к престолу Того, Кто с печалью взирает на ужасы, бойню, потопы клевет, миллионы истерзанных трупов, замученных жизней; и — братство народов я понял: в мимическом танце.

На крепких сгибах воздетых рук
Возводит церкви строитель звук.

С.Есенин.

И бирюзеющий купол молчал; вечерело; оттуда, где гребни Эльзаса туманно протянуты издали, тявкала пушка.

Да будет же братство народов: язык языков разорвет языки; и — свершится второе пришествие Слова.

1917. Октябрь.

Царское Село.

,

Примечания

1

Сюда А. Мейе: «Введение в сравнительную грамматику индо-европейских языков». (Перевод). Юрьев. 1914 г.

2

См. Макс Мюллер «Лекции по науке о языке».

3

«В начале сотворил Бог небо и землю».

4

Текст и отрывок суммирует пространное изложение картин мудро вписанных в звук. Рудольф Штейнер. Курс XIV. Лекция 3-я (Для членов «Антропософического О-ва»).

5

Яков Беме: «Aurora»… Перевод Алексея Петровского. Стр. 258–259.