которыми он тщетно пытался вцепиться в пучки сухой и непрочной травы.
– Сурен, выходи, если ты мужчина!
Он не понимал этой смеси искаженного английского и неправильного испанского. Но хорошо понимал, что это голос смерти. И смерть зовет именно его. Поэтому отзываться нельзя. Ни в коем случае!
Внизу, под ногами, вдруг раздался отчетливый глотающий звук, и он провалилось вниз по самую шею.
– Эй!! – заорал Змей что было мочи. – Сюда, скорее!! Я заплачу! Что хочешь, сделаю! Спаси меня!..
Вблизи раздалось какое-то движение. Кто-то полз ему на помощь. Сурен не мог видеть, кто это или что, его глаза находились на уровне черной вонючей жижи, и подняться выше он уже не мог, словно и в самом деле превратился в пресмыкающееся, в настоящего змея.
– Протяни палку! Или дай руку! – сказал он, обращаясь к своему спасителю. – Я дам тебе много денег! Очень много! Только вытащи меня отсюда…
Но спаситель не отвечал, хотя Сурен явно чувствовал его приближение. Точнее, приближение чего-то большого и неуклюжего, с противным запахом то ли рыбы, то ли лягушки.
– Сурен, выходи! – снова послышался голос вдалеке.
Значит, это не мальчишка-мексиканец ползет к нему на помощь?! Но кто тогда?! Ведь больше тут никого нет!!
Небо расколол ослепительный зигзаг очередной молнии, и впереди блеснул мутный желтый глаз и мокрое, в наростах, тело, которое двигалось к нему медленно и неуклонно, как лента смертоносного конвейера.
– Пошел вон! Назад! Уходи! – что было сил заорал он.
Но тень никуда не делась. Когда Змей замолк, она тихо скользнула к нему по липкой теплой грязи, с хрустом вцепилась огромными челюстями в торчащую голову, рывком выдернула бьющееся в конвульсиях тело из болота и ловко поймала зубастой пастью. Раздался тонкий жалобный крик раненого зайца и тут же оборвался.
Мигель сидел на корточках, светил подобранным в траве фонарем и смотрел, как измазанная грязью рептилия выкручивается в болоте, как смыкаются страшные челюсти, как рвутся мышцы, лопаются кости, как летят в стороны кровавые ошметки дядюшки Сурена. Тем временем на берег выполз огромный аллигатор, нацелив корявую морду на труп Алекса. Следом вылезали другие чешуйчатые коряги. Мигель смотрел, как они стали пожирать телохранителей доброго дядюшки, как вылезали другие твари и, толкаясь, ударяя друг друга хвостами и пугая открытыми пастями, терзали беспомощно распростертые тела.
Он смотрел и все ждал, когда же станет легче. Легче не становилось.
Он поднялся на ноги и осветил ярким лучом все вокруг. Болото кишело аллигаторами, похоже, они стянулись сюда со всей округи, привлеченные запахом крови. Десятки тварей лезли на берег. Надо уходить. Но вначале довести месть до конца.
Огромный монстр, накренив морду, прихватил руку Алекса боковыми зубами и, встряхивая головой, забросил себе в пасть. Именно он сожрал Оксану… Придерживая револьвер двумя руками, Мигель прицелился в защищенную наростами голову, как раз между тлеющими, словно догорающие угольки, глазами. Громыхнул выстрел. Разрывная пуля легко проломила роговой панцирь, прошла навылет и воткнулась в мягкую землю. Когда чудовище в конвульсиях перевернулось на спину, в белом животе кровоточила дыра, размером с тарелку. Мигель выстрелил еще в двух тварей, но менее удачно, а потом патроны закончились, и он вернулся к своему пикапу. Мщение свершилось.
Он выехал на трассу девяносто два и направился к городу. Но через два километра «Шевроле» догнала полицейская машина. Мигель проигнорировал сине-красные огни – сигнал к немедленной остановке, тогда шоссе вдруг взорвалось звуками полицейской сирены, и яркий слепящий огонь прожектора насквозь прострелил кабину.
– Водитель пикапа «Шевроле», немедленно остановитесь! – раздался над дорогой усиленный динамиками грозный голос. – Иначе я буду вынужден открыть огонь!
Мигель знал, что американские, как, впрочем, и пуэрториканские полицейские не бросают слов на ветер. Вслед за светом кабину обязательно прострелит картечь из помпового дробовика. Ослепленные глаза слезились. Он зажмурился, сбросил скорость и остановился.
– Выйти из машины! Руки держать впереди! – раздался новый приказ.
Мигель схватился за револьвер, но барабан был пуст. Он полез в перчаточный ящик: в коробке оставалось еще два патрона, и патрульных только двое…
Но он не успел.
Из потоков света вынырнули две черные фигуры с наведенными револьверами.
– Выходите! Руки на капот!
Мигель забросил «смит-вессон» под сиденье и выполнил команду.
Сильные руки ловкими, отработанными движениями ощупали тело от щиколоток до подмышек, вытянули из кармана водительские права. Его рывком перевернули, приперли спиной к дверце пикапа и посветили фонарем в лицо, сличая с фотографией на удостоверении. Один полицейский осмотрел машину, сразу обнаружив «смит-вессон» и сумку.
– Ствол пахнет гарью, стреляли только что, – сообщил он, осматривая револьвер. – Барабан пуст.
Мигель прочел на нагрудной табличке: «Сержант М. Паддингтон».
– В кого стрелял, сынок? – обратился к Мигелю второй полицейский, постарше.
– На аллигаторов охотился, – сказал Мигель. – Это не запрещено.
Он не впервые сталкивался с полицией и надеялся, что и на этот раз все обойдется.
– На аллигаторов, говоришь… А что здесь?
Сержант Паддингтон потряс сумку, не дождался ответа, открыл замок и вывернул на сиденье ее содержимое.
– Вот оно как! – Патрульные многозначительно переглянулись. – А ты говоришь, аллигаторы…
На какое-то время воцарилось молчание. Старший полицейский присел на корточки, пальцем провел по ребру денежной пачки, как бы прикидывая общую сумму. Внимательно осмотрел часы, жемчужное ожерелье и глянул сперва на Мигеля, потом на своего помощника.
– Сдается мне, это все из дома Хеннетов…
Он протянул часы напарнику.
– Фирма та же, и гравировка на задней крышке.
Прежде чем взять часы, второй полицейский пристегнул Мигеля наручниками к дверце пикапа.
– Откуда они у тебя? – спросил он.
Мигель молчал. Паддингтон, тем временем, рассматривал жемчужное ожерелье.
– Похоже, что так. У миссис Хеннет пропало такое же. Сорок две жемчужины!
Он принялся считать бусины.
– Точно, сорок две!
– Я нашел его на улице, – с трудом проговорил Мигель. Его била нервная дрожь.
Полицейские еще раз переглянулись.
– Упакуй улики, – приказал старший напарнику.
Затем повернулся к Мигелю, внимательно посмотрел ему в лицо.
– Попался, сынок! Мы проверим твои отпечатки, проверим пули и гильзы. Не знаю, как оно все будет, но сдается мне, что тебя ждет электрический стул, – буднично сказал он.
Может, от этой будничности, а может, от всех событий сегодняшнего дня нервы Мигеля не выдержали. Свободной рукой он закрыл лицо и зарыдал навзрыд. В этот же момент хлынул давно собирающийся ливень. Плотные потоки воды обрушились на шоссе девяносто два, на Томоканские болота, на Дайтона-Бич и его окрестности.
В следующий полдень на Томоканские болота приехали несколько полицейских машин и микроавтобус с экспертами. Они тщательно осмотрели прилегавший к проселку участок берега, но нашли только труп огромного аллигатора с откусанными лапами.
«Туарег» минувшей ночью забрал отправившийся на поиски шефа и напарников Суслик. Ливень смыл кровь и все следы, а два раненых аллигатора сдохли где-то в камышах, их поглотили Томоканское болото и
