– Да какой итальянец… Это у него псевдоним. Он циркач, акробат.
– Ага… Это хорошо. Ясно.
Миша отложил один автомат в сторону, а внутренности второго сложил в металлический лоток и залил керосином из квадратной канистры. В спертый, почти лишенный кислорода воздух вплелась острая вонь.
– ППШ годится, это холодная советская штамповка, простая как грабли. И такая ж надежная… Сейчас отмою ржавчину, смажу, и будет полный порядок. Только надо опробовать: за столько лет могли пружины подсесть…
Леший равнодушно пожал плечами.
– Вижу, в оружии хорошо разбираешься?
– Я же говорил: у нас в пещерах этого добра навалом. Любой подросток не хуже эксперта…
Миша снова поднял глаза на Лешего.
– Не пойму… Тебя хотят убить, избивают ногами, а ты оружие свое не можешь в порядок привести.
– Это не мое оружие, – Леший спокойно ответил на укоризненный взгляд. – Это чужое. Мое осталось там. Далеко.
Миша сосредоточенно отмывал в керосине личинку затвора и возвратную пружину. Просвистел какой-то нехитрый мотивчик.
– Я не могу, – сказал Леший. – Зарок дал. Там еще, в горах. Все славяне – братья. В братьев не стрелять.
– Какие же они братья? Они же гангстеры и чуть не отправили тебя в ад… – Миша удивленно хохотнул, затем посмотрел на Лешего, осекся и снова занялся делом: обтер ветошью очищенные детали, обильно смазал их машинным маслом и сноровисто собрал автомат.
– Впрочем, ладно. Дело твое. Лично я зароков никаких не давал. Ты когда-нибудь с гремучником сталкивался?
– С каким гремучником? – не понял Леший.
– С гремучей змеей.
– Откуда? Они, кажись, только в Америке водятся…
Миша поморщился.
– Неважно. С гюрзой, эфой… Такие же коварные твари! Не приходилось?
Леший пожал плечами.
– Да не бывал я там, где они ползают.
Миша поморщился еще раз.
– Ну и что? И я не бывал. Но в книжках читал. И был у меня один змеелов знакомый.
– И что?
– Когда гюрза чувствует, что ее преследуют, она начинает путать следы. Накрутит зигзагов и всяких загогулин – ничего не разберешь! И тогда след ухода легко перепутать со следом возвращения. Охотник-то думает, что она уползает, а тварь уже у него за спиной, ждет подходящего момента… Раз – и все!
– Ну и что? – в третий раз повторил Леший.
– Ничего. Просто мне нравится такая тактика. – Миша взвел затвор, нажал спуск. Щелкнул ударник. Миша удовлетворенно кивнул. – А теперь расскажи подробно: что про твоих друзей известно?
Леший тяжело пошевелился.
– Они пакет забыли, из ресторана «Чанг Мэй». В такие упаковывают жратву навынос. Ну, мы и потянули за ниточку, как в детективном кино…
Он хмыкнул.
– Есть у меня один «знающий»,[4] по жизни хороший художник, он со слов Ритки портреты нарисовал, эти, как их… Фотороботы! Потом Хорь попросил дружков, студентов с юридического, те стали за рестораном следить, ну и выследили! Их главарь тайскую кухню любит, вот они там и собираются, как мы в «Козероге».
– Сколько их? – спросил Миша. Он потряс пластиковое ведерко из-под майонеза, где лежали потускневшие патроны, достал один, пассатижами виртуозно вынул пулю и высыпал порох на ладонь. Посмотрел, понюхал, помял в пальцах, потом брезгливо отряхнул руки и принялся снаряжать вместительный круглый магазин.
– Много, человек десять… Но все они редко сходятся. По двое-трое приходят. Ну, пятеро…
– Пятеро, говоришь… А гранат у тебя сколько?
– Вот все… Четыре.
Миша несколько раз передернул затвор, каждый раз раздавался четкий щелчок, и очередной патрон вылетал наружу.
– Вроде работает… Где тут надежный коридор? Чтоб не обвалился…
– Вон там, – показал Леший. – Стены укреплены кирпичом, а метров через пять – завал, земляная пробка. Туда и целься.
– Ладно. – Миша разорвал носовой платок, скатал тканевую полоску в шарик и заткнул ухо. – Жалко, светозащитных очков нет…
Леший изумленно вытаращил глаза.
– Каких очков? Что ты делаешь?!
– Очков, снижающих уровень вспышки. А это вместо наушников…
Он заткнул второе ухо, взял автомат, тяжелую табуретку и ушел в боковое ответвление. Почти сразу раздались выстрелы. Один, второй, третий, пауза, четвертый… Короткая очередь, потом другая, опять пауза… К острому запаху керосина добавилась вонь сгоревшего пороха. Дышать было почти нечем. Но Леший привык ко всему.
Довольный Миша вернулся с изрешеченной табуреткой. Пули пронизали толстую доску насквозь.
– Отлично! – Он показал пробоины и вынул затычки из ушей. – Три осечки. Надо будет тщательно перебрать патроны, чтобы не было глубокой ржавчины… А теперь давай посмотрим гранаты.
– Да вот они. Бери, смотри…
– И никакие они мне не братья, – неожиданно добавил Миша. – В гробу я их видал.
Парковка перед тайским рестораном «Чанг Мэй» напоминала выставку- продажу немецких авто бизнес-класса: «Ауди», «Мерседесы», «БМВ». Мачо обратил внимание на машину, явно выбивающуюся из этого ряда, но зато полностью соответствующую полученным из резидентуры описаниям: старенький «Форд Фиеста» мышиного цвета, на арках – следы грунтовки, на лобовом стекле трещина в пять дюймов, ключи – в замке зажигания. Патриотично, по меньшей мере. И стильно, если принять во внимание модную у богатых американцев тенденцию рефлексировать по поводу своего благополучия. Хотя, скорей всего, Бицжеральд просто перестраховался в своем стремлении к незаметности. Здесь этот «Форд», напротив, бросается в глаза. Мачо подошел вплотную к машине и заглянул в салон. Ключи, действительно, были на месте. Хоть за это спасибо.
В начале пятого он открыл дверь ресторана «Чанг Мэй», вошел и сел за дальний столик. Заказал зеленый чай с козьим сыром и еще какой-то тайской еды, ткнув наугад пальцем в меню. Народу было немного, больше половины столиков пустовало. Он нашел глазами долговязого парня за вторым от стойки столом. Это, должно быть, и есть человек Бицжеральда. Парень принялся задумчиво почесывать затылок, словно взгляд Мачо каким-то таинственным образом воздействовал на его нервные окончания. Он не знает, кто сюда придет, и должен реагировать на каждого нового посетителя. Вот он энергично потер левую щеку. Мачо перевел взгляд на столик слева.
Там сидели двое мужчин, одетых не по погоде и не по обстановке. То, что они не сняли просторных курток, выдавало спрятанное оружие, а тонкие черные свитера удобны для спусков в холодные подземелья. Два блондина, один с явной рыжинкой, его безбровое лицо по цвету напоминало собачье вымя. Мачо достал фотороботы тех, кто напал на квартиру Хоря. Похожи.
Пришла официантка, похожая на измотанную в тяжелых боях самурайшу, принесла бесцветный чай и прикрытую фарфоровой крышкой пиалу с какой-то остро пахнущей тайской дрянью. Мачо отхлебнул чай, приподнял крышку и подумал, что экзотика экзотикой, но лучше бы эти два гангстера скорее сматывались отсюда, чтобы ему не пришлось есть то, что находится в пиале. Самурайша стояла рядом и смотрела на него, явно чего-то ожидая. Он отхлебнул пресный чай, сказал: «Превосходно». Потом обмакнул деревянные
