Мисс Прайс и волшебные каникулы

что Эмилиусу хуже, чем мисс Прайс предполагала вначале. Несколько раз Кэри видела в доме каких-то чужих людей. Однажды мисс Прайс спустилась вниз в сопровождении двух незнакомцев. Все трое вошли в столовую, закрыли дверь и более часа о чем-то таинственно совещались. Мисс Прайс писала множество писем и часто ходила звонить по телефону. Но она не нервничала, а наоборот — становилась все добрее и добрее. Ребятам это казалось подозрительным. И когда в последний день каникул мисс Прайс торжественно пригласила их в гостиную, куда с появлением Эмилиуса переехал Чарльз, они были полны самых дурных предчувствий.

Ребята сели на кровать Чарльза, а мисс Прайс — напротив, в кресло. Некоторое время все напряженно молчали. Мисс Прайс откашлялась и сложила руки на коленях.

— Дети, — начала она, — то, что я собираюсь вам сказать, не будет для вас полной неожиданностью. Вы заметили, что за последнюю неделю в доме побывало много людей и, вероятно, догадываетесь, что что-то затевается.

Мисс Прайс провела языком по губам и чуть сильнее сжала руки. Ребята следили за каждым ее движением, пытаясь угадать, что будет дальше.

— Ничего особо ценного у меня нет, — продолжала мисс Прайс, — однако все мои вещи в отличном состоянии. Одна только мойка на кухне, которую установили в прошлом году, обошлась мне, с оплатой работ, почти в пятьдесят фунтов! Но оборудование ванной я не оставлю! Когда я вспомнила, что могу взять его с собой, мне стало значительно легче принять решение. Если у меня есть слабости — а у всех нас их много — так это слабость к современной сантехнике. Я ничего не имею против «простого образа жизни», если считать, что такой существует, но купание в корыте — это уж как-то чересчур. — Мисс Прайс сделала паузу. — Вырученные деньги будут переданы Красному Кресту, — прибавила она.

Кэри подалась вперед и, секунду поколебавшись, спросила:

— Какие деньги, мисс Прайс?

— Я же говорю, Кэри. Деньги, вырученные от продажи дома.

— Вы собираетесь продать дом?

— Кэри, постарайся быть повнимательнее, когда с тобою разгова­ривают. Я продаю дом и обстановку, кроме, как я уже сказала, оборудования ванной.

— И отдаете деньги Красному Кресту?

— До последнего пенни.

— Зачем? — спросил Чарльз.

— Чтобы компенсировать этому столетию потерю здоровой жен­щины.

Кэри начала улыбаться.

— Я все поняла, — медленно произнесла она. — Ой, мисс Прайс...

— А я не понимаю, — пожаловался Чарльз.

— Чарльз, — Кэри живо обернулась к нему, — это одновременно и хорошая, и плохая новость. Мисс Прайс хочет сказать... — она покосилась на мисс Прайс. — По-моему, мисс Прайс хочет сказать...

Лицо мисс Прайс было абсолютно непроницаемым. Она откашлялась,

— Я, возможно, не совсем ясно выразилась, Чарльз, — наконец, сказала она. — Мистер Джонс просил меня разделить с ним его судьбу. — Она удостоила Чарльза легкой улыбки. — И я согласилась.

Чарльз уставился на мисс Прайс в полном замешательстве.

— Вы собираетесь жить в семнадцатом веке?

— Ничего не поделаешь, — сказала мисс Прайс. — Мистер Джонс не может остаться здесь. А потом, у нас там дом, и домашний скот, и яблоневый сад... ну, и мистер Джонс отложил немного на жизнь.

— А как же вы доедете? — спросил Чарльз. — Тогда и Полу надо ехать с вами?

— Все устроено. Завтра утром за вами заедет мистер Бисселтуэйт и посадит вас на поезд. А сегодня вечером, после ужина, Пол встанет у изголовья кровати и повернет шишечку.

— Вы едете сегодня? — воскликнул Чарльз.

— К сожалению, придется. Я не люблю спешки, но с отъездом Пола мы остаемся без средства передвижения.

Кэри прилегла, опершись на локоть, и ущипнула ворс на одеяле.

— Мисс Прайс... — начала она. — Да?

— А вы уверены... — Кэри пристально вглядывалась в одеяло. — Вы уверены, что так нужно?

Мисс Прайс приподняла руки и уронила их на подлокотники кресла. Как ни странно, на этот раз у нее не было готового ответа.

— Мы с мистером Джонсом, — медленно произнесла она, глядя куда-то сквозь стену, — оба одинокие люди. Нам будет лучше вдвоем.

— Кровать ведь не сможет вернуться, — сказал Чарльз. Мисс Прайс ничего не ответила.

...И снова на месте кровати остался едва заметный слой пыли и два пера. Только на этот раз комната выглядела еще просторнее. Ковры свернуты, ящики туалетного столика выдвинуты. Мятый клочок обер­ точной бумаги легко пронесся по комнате и зацепился за ножку умывальника.

Мисс Прайс уехала. Там, где минутой раньше спешили, суетились, увязывали, упаковывали, прощались наспех и обнимались, стало теперь тихо и пусто.

Кровать была ужасно перегружена. Оборудование ванной, которое Эмилиус и Чарльз разобрали, как умели, и завернули в тряпки и одеяла, сразу заняло очень много места. А еще, помимо бельевой корзины и двух саквояжей, были вещи, с которыми мисс Прайс оказалась не в силах расстаться и потому взяла с собой в последнюю минуту. Серебряный кувшинчик для сливок, еще одна грелка, венчик для сбивания яиц, форма для кекса, в которую она положила запас чая, пакетик витаминов и шесть баночек сардин. Там же оказались лучшее вечернее платье, сабля ее отца, фотографии, флакончик лавандовой воды... Они увязывали все это бельевыми веревками и так и эдак, но все равно, когда мисс Прайс с Эмилиусом взгромоздились на самый верх, вид кровати с горой вещей внушал серьезные опасения за исход путешествия.

Несмотря ни на что, мисс Прайс надела свою лучшую соломенную шляпу.

— Лучше надеть, чем упаковывать, — настаивала она тоном, не допускающим возражений.

Прощаясь с ребятами, мисс Прайс всплакнула, но не забыла напомнить им, что миссис Китхэттен, соседка, придет приготовить им завтрак, что их билеты лежат на каминной полке, что мистер Биссел­туэйт будет к половине десятого, чтобы они напомнили миссис Китхэттен, что после часа приедут описывать имущество, и что надо вскипятить остатки молока, если оно до утра не скиснет...

А потом Пол встал у изголовья кровати, повернул шишечку и комната мгновенно опустела, только зашуршала оберточная бумага, да всколыхнулась, словно от порыва ветра, занавеска.

Ребятам стало ужасно одиноко. Они спустились вниз, но пустота дома, казалось, шла за ними по пятам. Зашли на кухню. Сушильная доска еще не успела высохнуть после того, как они вымыли посуду — в последний раз вместе с мисс Прайс. Дверь в сад была открыта, они побрели прочь от дома. Возле мусорного ящика возвышалась груда старой обуви мисс Прайс. Они узнали ту пару башмаков, жестких, покрытых затвердевшей грязью, в которых мисс Прайс работала в саду в сырую погоду.

Солнце опускалось за лес, но склон холма Медника купался в золотом свете.

— Они уже должны быть там, — сказал Чарльз, нарушая печальное молчание.

— А я вот что придумала! — воскликнула вдруг Кэри. — Давайте сбегаем туда! Мы успеем вернуться до темноты.

— Так мы же их не увидим, — возразил Чарльз.

— Ну и что? Мисс Прайс как-нибудь догадается.

...Когда ребята пришли к развалинам дома, Кэри одна забралась на самую высокую часть стены. Она сидела там, подперев подбородок руками, как будто погрузившись в транс; ветерок, играя прядями ее волос, накинул их ей на лоб; ее неподвижная тень протянулась над кустиками черники по всему залитому солнцем холму. Пол и Чарльз слонялись между камнями, время от времени лениво наклоняясь за ягодами, и ждали Кэри.

Через некоторое время Кэри слезла. Не говоря ни слова, с отсут­ствующим выражением лица она медленно прошла мимо мальчиков.

— Я вижу их, — произнесла она нараспев, остановившись посреди костяники на месте «яблоневого сада».