на беременность. Когда я танцевала, у меня даже голова не болела ни разу.
Руфь вытаращила на нее глаза.
– Вы были танцовщицей? А где?
– В балете.
Руфь просияла.
– Я, когда жила в Лондоне, все время ходила на балет, а теперь уж забыла, когда была последний раз. После смерти отца маму инсульт разбил. Я бросила работу, квартиру, переехала сюда за ней ухаживать, да так и осела.
Руфь вдруг осеклась: зачем она все это рассказывает незнакомой женщине, очень ей надо знать ее биографию! Руфь редко с кем откровенничала и теперь сама себе удивлялась.
– Тоскуете, наверно, – живо подхватила Дилан. – Как я вас понимаю, сама всю жизнь в Лондоне прожила, а сюда только весной переселилась и никак не могу привыкнуть: тоскую по балету, по друзьям, по зрительному залу, а главное… по городской жизни. Там всегда есть чем заняться: театры, музеи, кафе, все время среди людей. Села в автобус или в метро – и езжай куда душе угодно.
– Да, в Лондоне жизнь кипит, – улыбнулась ей Руфь. – А вы теперь где-то неподалеку живете?
– Нет, мы у самой границы, за Адриановой стеной. Я ехала сестру навестить, она в нескольких милях от вас живет. – Дилан невольно глянула на телефон, висящий на стене. – Хорошо бы позвонить ей, а то волноваться будет. Может, уже заработал?
– Сейчас попробую.
Руфь снова подошла к телефону; Дилан прочла все по ее глазам и вздохнула.
– Все так же? А может, у соседей работает?
Руфь сокрушенно развела руками.
– Здесь на полмили окрест никто не живет. Ближайшие мои соседи – строитель с женой – сейчас в Канаде: поехали дочку с внуком навестить. У меня, правда, есть машина, но сейчас ехать в деревню небезопасно. Давайте выждем часок-другой: может, снег перестанет или восстановят линию. – Руфь помолчала и с тревогой уставилась на гостью. – А вы рожать не надумали? Схваток еще нет?
– Да вроде нет, слава богу. – Дилан улыбнулась, почувствовав ее беспокойство. – Я и так уж вас обременяю, не хватало вам только роженицы.
– Вы, наверно, хотите сообщить мужу, где вы.
– Нет! – отрезала Дилан, и лицо ее вмиг затуманилось.
Что-то там такое случилось, подумала Руфь, но расспрашивать не стала. Они встретились случайно и, скорей всего, больше не увидятся, так с какой стати ей рассказывать незнакомому человеку о своих бедах? Сама Руфь ни за что бы не стала.
– А чем ваш муж занимается?
– Он лесник. Наш дом стоит на опушке соснового леса. Его на вырубку выращивают. Рядом никакого жилья – одни деревья. Я их уже видеть не могу. – В голосе явственно послышалась горечь. – Но мужа сейчас дома нет, он уехал в Йорк на совещание. – Она помолчала, неотрывно глядя в огонь и вдруг воскликнула: – Мобильный! Совсем забыла!
– Что? – не поняла Руфь.
– Телефон. Он у меня в сумке. – Дилан повертела головой и стала подниматься.
– Сидите, я подам.
Руфь взяла со стола сумку и поставила ей на колени. Дилан торопливо ее открыла, вытащила телефон и набрала номер Дженни. «Вне зоны обслуживания».
– Дурацкая штука! – Дилан еще понажимала кнопки, но безрезультатно. – Ведь они специально предназначены для экстренных случаев, и как раз когда надо, не работают!
– Может, он сломан? – предположила Руфь.
– Да нет, просто не ловит сигнал, а почему – непонятно. Росс говорит: это зависит от местности и от погоды. Наверно, снегопад блокирует радиочастоты, хотя в технике я – полный профан.
– Я тоже! – закивала Руфь и, подумав, предложила: – Давайте я налью вам ванну. Полежите в теплой воде, потом наденете мою рубашку, халат и тапочки и что-нибудь съедите. Могу предложить омлет, или яичницу на тосте, или бульон. А то, если хотите, сделаем спагетти. В холод, что может быть лучше? И сытно, и возни немного. Вы любите спагетти?
– Обожаю, – ответила Дилан и медленно поднялась с кресла. – И в ванне с удовольствием полежу, спасибо. Может, хоть чуть-чуть на человека стану похожа.
Росс вытащил из дорожной сумки чистую рубашку и повесил на плечики; потом положил на полочку в ванной бритвенный прибор, зубную щетку и пасту. Номер ему понравился: чистый и уютный.
До коктейля в баре с друзьями оставалось четверть часа, и он уселся за журнальный столик у окна – просмотреть свои записи перед совещанием. Времени у него будет немного: надо, чтобы его сообщение было кратким и доходчивым. Но, как ни странно, сосредоточиться он не смог. Росс по природе был очень собранным человеком, и ум всегда повиновался ему с такой же легкостью, как и тело, но в последнее время на обоих фронтах наступил полный разлад.
Недавняя ссора с Дилан как нельзя лучше убедила его в том, что их брак был ошибкой: слишком они разные. Он же должен был понимать, что не сможет она приспособиться к такой жизни. Она – горожанка до мозга костей, привыкла к толпам, к суете и прелестей сельского уединения не видит и не понимает. Ей трудно без общения, а в его кругу она чужая.
Он так надеялся, что она подружится с Сюзи, но очень скоро понял, что дело это безнадежное. Они как
