ГЛАВА 9
– Поедем с нами на выставку антиквариата, – уговаривала Лия. – Эмили и Альфи посещают ее каждую весну, это интересно.
– Это недалеко, неполных шесть миль вниз по дороге, – добавил Альфи.
– Автомобиль фургонного типа. Поднять в него кресло не составит проблемы, – сказал Бен.
– Я не хочу, – твердо отказался Фредди. – Но вы поезжайте, я не возражаю.
– А ты что будешь делать? – забеспокоилась Лия.
Он ненавидел этот ее обеспокоенный вид: брови сходились к переносице и над ней появлялись две вертикальные морщины. Она заставляла его чувствовать себя бесполезным, беспомощным, как ребенок. Нет, это несправедливо. Он и был беспомощным, как ребенок. Кроме того, самому себе он мог признаться, что его раздражало бы еще больше, если бы она не беспокоилась. Поэтому, сделав над собой усилие, он заговорил поприветливее.
– Честно, меня не интересует антиквариат. Я почитаю. Видишь, у меня три новые книги.
– Давайте я повезу вас на прогулку, – предложила Мег. – А то вид с крыльца вам наверное надоел.
– Хорошая идея, Мег, – одобрил ее отец. – Значит, ты составишь Фредди компанию. Мы не задержимся.
Мег покатила кресло по гравиевой дорожке, обогнув огород, где параллельные ряды веревочек, натянутых на деревянные колышки, отмечали грядки, на которых были посажены поздние овощи; ростки раннего гороха уже карабкались вверх по воткнутым в землю палочкам; от земли после ночного дождя исходил сильный сладкий запах.
Вдоль дорожки росли яблони. Сильные молодые деревца были посажены ровными рядами, уходящими вдаль.
– Мне бы хотелось иметь плодоносящий яблоневый сад, когда вырасту, – объявила Мег и добавила с важным видом: – Я знаю все сорта. Я бы посадила по нескольку яблонь каждого сорта.
Она подняла засов и открыла ворота, чтобы провезти кресло.
– А вот этот участок папа купил совсем недавно. Видите, какое здесь хорошее пастбище.
Дюжина светло-рыжих коров джерсийской породы, опустив головы, щипала траву. Вместе с ними паслось и несколько лошадей. Собаки побежали вперед. Высокие сеттеры бежали легко и грациозно, а щенок таксы, пыхтя, ковылял за ними, стараясь не отстать.
– Струдель любит вас больше всех, сразу видно, – продолжала весело тараторить Мег. Чувствовалось, что она полна решимости развлечь его, но поскольку это была Мег, он не возражал. – У собак есть свои любимцы. Интересно, по каким признакам они их выбирают. Кинг, например, больше всех любит папу, а Леди – меня. Я думаю, собаки очень умные, по их глазам можно понять. А еще мне кажется, что они иногда смеются, хотя все и говорят, что нет. И все-таки, по-моему, они умеют улыбаться, а когда виляют хвостом – точно смеются. А вы как считаете?
В листве над их головами звенели птичьи трели. Иногда птицы стремительно взмывали вверх и кружили в воздухе, словно вычерчивая невидимые узоры. На сырой лужайке скакали малиновки, выискивая червей. Так велико было очарование весенней природы, уже ожидающей прихода лета, что на мгновение Фредди забыл о своей трагедии.
– Видите вон там пять тополей, растущих в ряд? – указала Мег. – Наш сосед – он глубокий старик – рассказывал, как однажды, когда он, тогда еще мальчик, пропалывал поле, к нему подъехал мужчина на лошади и сообщил, что убит Линкольн. Он побежал сказать об этом отцу и тот сразу же посадил эти деревья. До чего же я люблю это место! Где бы я ни жила, только о нем я думаю как о доме. В детстве я плакала, когда мы в сентябре возвращались в, город, да и сейчас мне хочется плакать, когда мы уезжаем отсюда. Это глупо, да?
– Нет, – ответил Фредди. – Расскажи мне об этом.
– Теплыми осенними ночами я лежу в постели в нашей городской квартире, окна открыты и я слышу громыхание поездов надземной железной дороги. Это такой печальный шум… вагоны, битком набитые людьми, проносящиеся по унылым улицам. А здесь, думаю я, канадские гуси плавают на пруду. Они всегда отдыхают здесь пару дней, перед тем как лететь дальше на юг… вот мы и пришли, – весело объявила она. – Становится слишком жарко, но я знаю хорошее тенистое местечко, где вам будет удобно читать.
Мег установила кресло. Внизу за колышащимся занавесом листвы просматривался пруд, похожий на плоскую блестящую серебряную тарелку, обрамленную по краям кувшинками.
– Ну вот, наслаждайтесь теперь вашей книгой, – удовлетворенно сказала Мег.
– Но тебе же нечего читать. Не думаю, что тебе понравится одна из этих.
– Неважно. Я просто посижу.
Она прислонилась к сосновому стволу. Так она могла незаметно наблюдать за ним. Должно быть, невообразимо тяжело знать, что ты никогда не сможешь пробежать по этой лужайке, что всю оставшуюся жизнь ты проведешь в этом кресле и ничего нельзя изменить.
Во всей этой трагической ситуации было лишь одно светлое пятно: у Фредди появился великолепный дом, лучше, чем дом тети Флоренс, чем апартаменты в «Дакоте». Мег это радовало. Если уж человек обречен влачить жалкое существование инвалида, прикованного к инвалидному креслу, пусть хотя бы роскошный дом послужит ему каким-то утешением.
Стояла тишина, нарушаемая лишь шелестом переворачиваемых страниц.
Вдруг Фредди прошептал:
– Посмотри на другую сторону пруда.
Из леса вышел и остановился у пруда олень. Это было молодое животное, еще безрогое. Он стоял, подняв одну ногу и вскинув свою изящную голову, словно прислушивался к чему-то. Потом, решив, видимо,
