терпения. Эти юнцы неуправляемы, вытворяют Бог знает что. Бросают всякие гадости из окон, танцуют голыми в фонтанах. А ведь вроде бы интеллигентные ребята, студенты университетов. В чем смысл? Чего они, черт возьми, хотят? Ведь в Париже начались мирные переговоры.
– Хотела бы я знать, – пробормотала она, – там ли Стив.
– Ну, если он и там, лучше бы ему не танцевать голым в фонтане, – угрюмо отозвался Тео.
Не прошло и пятнадцати минут, как зазвонил телефон. Позже, возвращаясь к случившемуся, Айрис всегда вспоминала, что при первом же звонке ее охватило недоброе предчувствие.
Звонил Джимми.
– Мам? Не волнуйся, пожалуйста. Потом все наверняка как-то уладится, но Стива арестовали сегодня.
– О Господи! Арестовали! Где?
– В Чикаго. Он позвонил мне, и я тут же пришел. Я сейчас в полицейском участке.
Тео выхватил трубку, и Айрис побежала на кухню к параллельному аппарату.
– Ему предъявлено обвинение в нарушении общественного порядка, ничего серьезного. Могут отпустить под залог, но у меня нет с собой достаточно денег.
По ответу Тео она поняла, что он в ярости. Любое, самое незначительное повышение голоса было у него признаком ярости.
– Так, понятно. А если залог не будет внесен?
– Ну, тогда его задержат. Я точно не знаю. – У Джимми заметно дрожал голос. – Хочешь поговорить с ним? Он здесь, рядом. Мы у стола сержанта.
Раздался голос Стива:
– Привет, это я.
– В чем дело? Что ты сделал на этот раз?
– Ты же знаешь. Ты слышал.
– Да, я слышал. Что ты с собой делаешь? И что ты делаешь с матерью?
Через открытую кухонную дверь Тео увидел, что Айрис заплакала.
– Извините, – ответил Стив. – Но сейчас речь не об этом. Нужен залог.
Как он только может сохранять спокойствие? Айрис представила полицейский участок. Она была в полицейском участке один-единственный раз, когда кто-то помял ее припаркованную машину. Ей запомнилась лишь дубовая стойка золотистого цвета, такая высокая, что она не могла заглянуть через нее, и яркий свет ламп на потолке. Она представила Стива, стоящего у такой стойки.
– Так как насчет залога? – услышала она в трубке его голос.
– Это зависит от тебя, – ответил Тео. – Обещай покончить с этим раз и навсегда.
– Никаких обещаний.
– Так. Ни малейшего уважения к стране, дающей тебе образование?
– Эта страна не дает мне ровным счетом ничего.
– Она дала тебе все, что у тебя есть, черт возьми! Свободу…
– Какую свободу? Наживаться на производстве напалма?
Тео наконец взорвался.
– Господи Боже мой! Айрис поспешила вмешаться:
– Стив, не спорь с отцом. Сейчас не время для этого.
– Ты права. Да и в любом случае они хотят, чтобы я кончал разговаривать, эти фашисты. Так будет залог или нет?
– Фашисты? Ты, должно быть, совсем рехнулся, – заорал Тео.
Где-то вдалеке Айрис слышала голоса, телефонные звонки и звук, похожий на звук передвигаемого по полу стула. Теперь она представила Джимми, стоящего в этом участке. Как несправедливо, что его впутали в эту историю, что на его еще детские плечи легла такая ответственность.
– Стив, – умоляюще проговорила она, – не говори того, о чем потом пожалеешь. Образумься и разберись во всем.
– Я же сказал, они требуют, чтобы я освободил телефон.
– Очень хорошо, – вновь вступил в разговор Тео, – я еще раз прошу тебя. Обещай мне бросить все это. Тогда я поговорю с сержантом и выясню, что делать. Только дай мне честное слово.
– Не могу, – ответил Стив.
Айрис охватила паника. Неужели Тео бросит мальчика на произвол судьбы?
– Позвони, когда передумаешь. А сейчас передай трубку брату.
Раздался голос Джимми:
– Па, нам больше не разрешают занимать телефон. Здесь полно народу и…
