– Это очень любезно с вашей стороны, но мне бы не хотелось лишать вас термоса.
– Возьмите. Он мне сегодня не понадобится.
Тео прошел к себе в кабинет, а через пару минут появилась она с термосом в руках. Поставив термос на письменный стол, налила ему в стакан напиток.
– Вот. Пейте на здоровье. А мне пора. – И добавила после паузы: – Сегодня был такой длинный день. И еще эта ужасная жара.
В свете лампы в ее светло-каштановых волосах поблескивали белокурые пряди. Это, конечно, работа парикмахера, но выглядело все равно очень привлекательно. Поскольку девушка не уходила, Тео, решив, что молчать было бы невежливо, спросил, часто ли она задерживается так поздно.
– Нет, раз в несколько месяцев, когда необходимо привести в порядок все бумаги и счета. Вообще-то, работы всегда много, но платят хорошо, так что жаловаться па большую нагрузку мне вроде бы и неудобно.
– Вашему шефу повезло.
Он сам смутился, сказав эту банальную фразу, но почему-то в ее присутствии слова не шли на ум. Он молча смотрел на нее и, хотя друг от друга их отделял письменный стол, он ощущал аромат ее духов. Это не был один из тех сладких восточных ароматов, которые, предположительно, должны возбуждать мужчин, а легкий нежный запах, похожий на запах гигиенической пудры и неизмеримо более волнующий. Отглаженный халат сверкал белизной и обтягивал фигуру как раз в нужных местах. Наверное, она хорошо сложена, а кожа гладкая и упругая, как натянутая резина. Усилием воли Тео отогнал эти мысли.
– Я даже не знаю, как вас зовут.
– Элис. Элис Мередит.
– Какое старомодное имя. В наши дни не часто встретишь девушку по имени Элис.
– Такое имя придает мне пикантность, вы не находите? Но вообще-то я современная девушка.
– Это я заметил, – ответил Тео.
Они изучающе смотрели друг на друга, он – откинувшись в кресле, она – облокотившись о книжную полку.
Современная девушка. Это уж точно. Он ждал, что она скажет дальше.
– Вы много работаете, да? – спросила она. – У вас усталый вид.
И ты бы выглядела усталой, подумал он, если бы у тебя дома происходили такие сцены, как у меня сегодня вечером. На секунду он представил себе залитое слезами лицо Айрис, и на душе у него стало муторно. Одному Богу известно, что еще случится в ближайшие дни. Возможно, несмотря на все свои возражения, ему все-таки придется полететь в Чикаго и провести там несколько часов, занимаясь изматывающим, унизительным делом.
– Я слышала, вас собираются назначить главным хирургом.
– Это только слухи. – Тео постарался произнести это равнодушным тоном.
– Вы слишком скромны.
– Я бы этого о себе не сказал.
– Ну, зато другие так говорят.
Мяч летал над сеткой от одного игрока к другому. Он продолжил игру.
– Кто говорит? Кто «все»?
– Мое начальство. Люди. Все.
– А вы со всеми обо мне разговариваете?
– А что, вы против?
– Нет, не против.
– Я обратила на вас внимание в первый же день моей работы здесь.
– Я заметил, что вы обратили внимание. Когда же, где и как кончится эта игра?
– Правда? Тогда почему вы никак этого не показали?
Этот мяч он пропустил. В самом деле, почему? Не говорить же ей, что он принял решение хранить верность жене? Нет, конечно.
– Возможности не представилось, – ответил он.
– Возможности? Ну, возможности нужно создавать самому, разве не так?
– Так, пожалуй.
Скорее всего, она живет в одном из этих новых домов с садиками за рекой, подумал он. Квартирка небольшая, ест на кухне, и у нее всегда приготовлено что-нибудь вкусное. В гостиной удобные кресла, хороший проигрыватель и покой – никаких детей, никаких волнений. Жизнь человека одинокого, не имеющего ни перед кем никаких обязательств. А у него – рыдающая жена, сын-бунтарь и бесконечные счета. И при этом утром нужно быть хорошо отдохнувшим, спокойным и собранным, иначе как он сможет войти в операционную и взять в руки скальпель. Покой. Как же это здорово – покой!
У Штерна вдруг свело шею от боли. Он потянулся рукой к больному месту, намереваясь помассировать его, прогнать боль. Девушка наблюдала за ним.
– Вы выглядите» вконец измотанным. Нервы, да? Смущенный тем, что обнаружил перед ней слабость, он опустил руку.
