глубине холма Гонгора.
Лили стояла без движения, побелев как мел, а Сэндекер и Джордино беспокойно ходили взад-вперед, как пара тигров в клетке, которые чувствуют запах свежего мяса, но не могут его достать.
Холлис периодически также начинал мерить шагами тесное помещение. В одной руке он нервно сжимал маленький высокочастотный радиопередатчик, сигнал которого должен был привести к детонации заложенной в холме взрывчатки; в другой — телефонную трубку.
На другом конце трубки находился один из помощников генерала Чандлера, который в данную минуту выслушивал рык Мортона Холлиса:
— Черта с два я взорву заряд сейчас! Пусть сначала толпа минует опасный участок!
— Но они подошли слишком близко! — протестовала трубка в звании полковника.
— Не раньше чем через тридцать секунд, — отчеканил Холлис.
— Генерал Чандлер хочет, чтобы холм был взорван немедленно! — повысил голос помощник. — Это приказ самого президента!
— Для меня вы, полковник, только голос в трубке, — спокойно заявил Холлис — Я требую прямой связи с президентом.
— Вы попадете под трибунал!
— Ну это мне не впервой.
Сэндекер не скрывал тревоги:
— На этот раз Дирк ничего не сможет сделать.
— Ну тогда вы сделайте что-нибудь! — взмолилась Лили. — Поговорите с ним. Он же услышит вас через динамики, подсоединенные к телевизионной камере!
— Мы боимся ему помешать, — ответил вместо адмирала Холлис — Любая мелочь может нарушить хрупкое равновесие, и тогда араб выстрелит.
— Вот именно, — пробормотал донельзя обозленный Джордино. Он распахнул дверь фургона, спрыгнул на землю и побежал к джипу Сэма Тринити. Люди Холлиса и глазом моргнуть не успели, а грузовик уже несся по пыльной дороге к холму Гонгора.
Стремительным броском, словно гремучая змея, Питт метнулся к противнику, выставив вперед щит. И снова последовал резкий удар мечом.
Питт вложил в удар всю свою силу. Он слышал и чувствовал, как лезвие, звякнув по металлу, врезалось во что-то мягкое. Затем последовал выстрел, направленный, как показалось Питту, ему в лицо. Он отступил, когда очередной выстрел ударил в центр щита. Пуля рикошетом отлетела в потолок. Бронированное пластиковое покрытие, надетое на щит майором Диллинджером накануне вечером, было погнуто, но не пробито. После этого Питт нанес сильный удар мечом сбоку.
Ибн-Тельмук был очень быстр, однако шок, охвативший его при виде мертвого Язида, отнял у него несколько ценных секунд. Краем глаза он заметил нападение Питта и даже выстрелил, правда, не успев толком прицелиться, прежде чем лезвие меча выбило из его руки оружие и попутно отсекло несколько пальцев.
Ибн-Тельмук зарычал, словно раненое животное. Его револьвер упал на известняковый пол рядом с кольтом, все еще зажатым в отрубленной руке Капестерре. Но Ибн-Тельмук оправился достаточно быстро, чтобы уклониться от рубящего удара, и прыгнул на Питта.
Питт был готов к нападению. Он отпрянул в сторону, но его правая нога подломилась, и он понял, что не все пули попали в шит. Одна или две угодили в его раненую ногу.
Пока он соображал, как быть дальше, Ибн-Тельмук набросился на него, словно пантера. Черные глаза террориста сатанински блестели, зубы обнажились в отвратительном оскале. Рука Питта, державшая меч, на мгновение ослабла, и меч сразу отлетел в сторону, выбитый мощным ударом. Вторая рука запуталась во внутренних ремнях шита. И здоровая рука араба медленно сомкнулась на горле Пита.
— Убей его! — бесновался Капестерре. — Убей его!
Отчаянным усилием Питт высвободил руку, крутанулся на месте и нанес Ибн-Тельмуку удар в адамово яблоко. При переломе хряща гортани большинство людей задыхается или хотя бы теряет сознание. С арабом не произошло ни того ни другого. Он только схватился за горло, издал странный булькающий звук и отпрянул назад.
Питт мог опираться только на одну ногу, араб хватал разинутым ртом воздух, его покалеченная рука висела плетью. Они стояли друг против друга, набираясь сил для следующей схватки.
Но первое движение было сделано не ими. Капестерре неожиданно опомнился, бросился к кольту и стал разжимать здоровой рукой окоченевшие пальцы. Это ему удалось, и мертвая рука отлетела в сторону.
Это потребовало ответных действий и от араба, и от Питта. Позабыв о рукопашной, они огляделись в поисках оружия.
Питту не повезло. Револьвер оказался ближе к Ибн-Тельмуку. Впрочем, римский меч тоже. В шторм сгодится любой порт, подумал Питт. Он сгруппировался и нанес раненой ногой удар по ребрам Капестерре, едва сдержав при этом крик боли. Одновременно он с силой швырнул в араба щит, который угодил тому в живот и вышиб из него весь воздух.
Капестерре завопил и выронил кольт. Питт исхитрился поймать его еще в воздухе. Это был почти акробатический трюк. Он мертвой хваткой вцепился в скользкую от крови рукоятку, палец сам собой лег на спусковой крючок, и Питт выстрелил. Ибн-Тельмук, едва отдышавшись после удара щитом, еще только поднимал оружие, когда выпущенные одна за другой пули крупного калибра разорвали ему грудь. Его отбросило на стену, возле которой он какое-то мгновение постоял и затем рухнул ничком на каменный пол.
Питт остановился, тяжело дыша сквозь стиснутые зубы. И только тогда услышал неистовый голос, доносящийся из динамиков телевизионной камеры.
— Убирайся оттуда! — орал Холлис — Ради Христа, беги!
Питт на мгновение потерял голову. Он был так поглощен схваткой с арабом, что забыл, какой проход ведет к выходу из тоннеля, а какой — к открытому кратеру. Он бросил последний взгляд на Капестерре.
Физиономия последнего была белой от потери крови, но Питт не заметил в его глазах страха. Они были переполнены ненавистью.
— Счастливого пули в преисподнюю! — сказал Питт.
Ответом ему была дымовая граната Топильцина. Ему каким-то непостижимым образом удалось выдернуть чеку. Подземелье сразу же наполнилось густым оранжевым облаком.
— Что произошло? — спросил президент, недоуменно глядя на оранжевый туман, появившийся на экране.
— Очевидно, у Капестерре был с собой какой-то дымовой прибор, — ответил Чандлер.
— Почему не взорвались заряды?
— Одну минуту, господин президент! — Чандлер отвернулся от камеры и обменялся несколькими словами со своим помощником. — Полковник Холлис из сил специального назначения настаивает на получении прямого приказа от вас, сэр.
— Это он отвечает за проведение взрыва? — спросил Меткалф.
— Да, генерал.
— Вы можете подключить его к нашей связи?
— Минутку.
Прошло четыре секунды, и физиономия Холлиса появилась на одном из мониторов.
— Я понимаю, что вы меня не видите, полковник, но вы наверняка узнали мой голос.
— Да, сэр.
— Как верховный главнокомандующий я приказываю вам взорвать холм, и сделать это немедленно.
— Толпа движется вверх по склону! — воскликнул Николс в состоянии, близком к панике.
Все глаза устремились на монитор, показывающий происходящее на холме. Огромная толпа двигалась вверх по склону, выкрикивая имя Топильцина.
