Джонс встал и достал из шкафа бутылку. Он наполнил два стакана и протянул один Паркеру.
— Смотри на жизнь с оптимизмом, — улыбнулся он. — Зато тебя освободили от утренней вахты.
— Лучше уж утренняя вахта, чем погрузка, — устало вздохнул Паркер. — А ты чем занят?
— Только что закончил подготовку к завтрашнему мероприятию.
— Я бы не стал тебя тревожить, но увидел свет в твоей каюте.
— Решил как следует подготовиться сегодня, чтобы завтра все прошло гладко.
— Фини нигде не видно, а мне хотелось с кем-нибудь поделиться.
Только теперь Джонс заметил смятение в глазах Паркера.
— Что случилось? Тебя что-то тревожит?
Паркер одним глотком допил виски и задумчиво уставился в пустой стакан.
— Мы только что взяли на борт самый странный груз, который мне приходилось видеть на круизном лайнере.
— Что погрузили? — заинтересовался Джонс.
Паркер устало вздохнул:
— Оборудование для окраски. Воздушные компрессоры, кисти, валики и пятьдесят бочек, наверное с краской.
— Какого цвета? — удивленно поинтересовался Джонс.
Паркер пожал плечами:
— Понятия не имею. На бочках испанская маркировка.
— Ничего странного в этом нет. Компания, должно быть, хочет, чтобы все было готово, когда судно пойдет в ремонт.
— Это еще не все. Мы погрузили огромные рулоны пластика.
— Пластика?
— И гигантские листы фиброкартона, — продолжил Паркер. — Мы погрузили километры этой ерунды. Все это едва вместилось в трюм Мы потратили три часа только на укладку.
Джонс задумался.
— Как ты думаешь, зачем компании все это понадобилось?
— Я тоже довольно долго ломал голову над этой загадкой, — ухмыльнулся Джонс, — и ничего не придумал.
35
Египетские и мексиканские агенты поднялись на борт судна вскоре после восхода солнца и приступили к тщательному осмотру, целью которого было обнаружение взрывчатых веществ, если таковые имелись. Они также производили проверку сведений о членах экипажа с целью выявления потенциальных террористов. За исключением нескольких индусов и пакистанцев, все члены команды были англичанами и не имели оснований строить коварные замыслы против египетского или мексиканского правительства.
Все террористы Аммара говорили на хорошем английском и проявили готовность к сотрудничеству. Они по первому требованию продемонстрировали свои фальшивые британские паспорта и прочие документы и предложили оказать помощь в осмотре судна.
Президент Де Лоренцо прибыл тем же утром, только немного позднее. Он был физически крепким человеком невысокого роста с непослушными седыми волосами, жалобным взглядом больших темных глаз и скорбным выражением лица интеллектуала, обреченного всю жизнь заниматься научной работой. Ему было немногим больше шестидесяти лет.
Его встретил Аммар в облике капитана Коллинза. Судовой оркестр исполнил мексиканский национальный гимн, после чего глава мексиканского государства и его свита были препровождены в свои апартаменты, расположенные по правому борту «Леди Флэмборо».
Во второй половине дня к борту судна подошла яхта одного из египетских промышленников, на которой прибыл президент Хасан. Египетский лидер был полной противоположностью своего мексиканского коллеги. Он был моложе — недавно отметил пятидесятичетырехлетие. Высокий и стройный, он двигался неуверенно, как больной человек, а его черные как смоль волосы уже заметно поредели. Влажные черные глаза взирали на весь мир с подозрением.
Церемония встречи повторилась, после чего президент Хасан и его приближенные водворились в апартаментах по левому борту теплохода.
На экономический саммит в Пунта-дель-Эсте прибыло более пятидесяти глав государств стран третьего мира. Некоторые из них предпочли остановиться в поместьях, принадлежащих богатым гражданам своих стран или в эксклюзивном отеле «Кантегрил кантри клаб». Другие предпочли спокойное пребывание на круизных судах.
Улицы, отели и рестораны наводнили дипломаты и журналисты. Уругвайские официальные лица не без оснований беспокоились, сумеют ли они справиться с таким наплывом важных иностранцев в дополнение к обычному потоку туристов. Полиция страны с помощью военных делала все возможное, чтобы справиться с ситуацией, но довольно скоро они были сметены людским потоком, который тек по улицам города. Поэтому полиция оставила попытки навести порядок на улицах, сосредоточившись на охране участников саммита.
Аммар стоял на мостике и обозревал город в бинокль. На минуту опустив бинокль, он взглянул на часы.
Стоящий рядом Ибн-Тельмук спросил:
— Считаешь минуты до наступления ночи, не так ли, Сулейман Азиз?
— Заход солнца через сорок три минуты, — не оборачиваясь, сказал Аммар.
— В порту довольно людно, — заметил Ибн-Тельмук, кивнув на снующие вокруг маленькие катера и яхты, на палубах которых толпились журналисты, жаждущие получить эксклюзивное интервью, и туристы, желающие поглазеть на знаменитостей.
— Никому не разрешайте подниматься на борт, кроме членов мексиканской и египетской делегаций.
— А если кто-нибудь из них пожелает сойти на берег?
— Пусть идут. Порядки на судне должны оставаться прежними. А беспорядки в городе нам только на руку. Нас никто не хватится, а потом будет слишком поздно.
— В полиции и охране дураков нет. Когда с наступлением темноты они не обнаружат наших огней, начнется расследование.
— Их уведомят, что наш главный генератор находится в ремонте. — Аммар указал на другое круизное судно, стоявшее дальше от берега, между «Леди Флэмборо» и песчаной косой, ограничивающей гавань. — С берега его огни можно будет принять за наши.
— Если никому не придет в голову присмотреться повнимательнее.
Аммар пожат плечами:
— Нам нужен всего один час, чтобы выйти в море. Уругвайские власти все равно не начнут поиски за пределами бухты до рассвета.
— Если есть необходимость устранить египетских и мексиканских агентов безопасности, — сказал Ибн-Тельмук, — то сейчас самое время.
— Глушители у всех есть?
— Выстрелы будут не громче, чем хлопок в ладоши. Аммар окинул Ибн-Тельмука проницательным взглядом:
— Хитрость и спокойствие, мой друг. Используйте любой обман, чтобы изолировать их и уничтожить. Нельзя допустить ни возгласа. Если хотя бы одному из них удастся спрыгнуть за борт и предупредить силы безопасности на берегу, мы все умрем. Убедись, что все наши люди это понимают.
— Нам придется изрядно потрудиться этой ночью.
— Что ж, пора отработать наши деньги и сделать Язида правителем Египта.
