Джулиет заглянула в квитанцию – там стояла фамилия «Берн». Джинсы Джонни.
– Да, я заберу их. Это – моего жениха. – Она расплатилась и вышла из химчистки.
По пути домой Джулиет слегка размахивала сумкой в такт собственным шагам. Какой глупенький, думала она. Почему все мужчины такие ленивые? Лень воспользоваться даже стиральной машиной. Курам насмех: отдавать джинсы в химчистку – слишком накладно. Глупенький. Она улыбнулась сама себе.
Джулиет вошла в квартиру и сняла китель. В спальне она достала юбку и джинсы из тонких пластиковых пакетов и открыла дверцы платяного шкафа. Она уже было собралась развесить одежду, но тут же заметила на джинсах отметину пятна – прямо на ягодице. Джулиет нахмурилась – вот же болван. Неужели он не знает, что в химчистке нужно предупреждать о характере пятен, если они есть? Как бы то ни было, мог бы и сам запросто его вывести. Она отнесла джинсы на кухню и пошарила в тумбочке под раковиной в поисках тюбиков с пятновыводителем. Оранжевый тюбик был от масляных и жирных пятен, желтый – от клея и жвачки, белый – от ржавчины, а светло-зеленый – от фломастеров… ага, вот он где. Темно-зеленый тюбик. Именно то, что ей нужно.
Джулиет начала отчищать пятно. Пятью минутами позже она подняла джинсы перед собой и удовлетворенно их оглядела. Пятно исчезло.
У Хауарда и остальных оставалась еще уйма времени. Дата их прибытия в Саудовскую Аравию во многом определялась расписанием еженедельных рейсов контейнеровозов по маршруту Феликстоу– Восточная Африка. Хауард решил оставить в запасе дополнительное время на случай осложнений в Суэце или неожиданного отставания от графика в самой Аравии. Эти соображения перевесили его желание оставаться здесь как можно меньше – неожиданный визит Хьюза или заведенная по здешним порядкам очередная проверка местной полицией могли все расстроить. Они не собирались покидать Баданах до 25 апреля.
Денард взял с собой Хауарда и Зиглера пролететься 17-го числа. Они выбрали пятницу – магометанскую «джуму»[19] – день, когда всякая деловая активность сведена до минимума. Денард зарегистрировался на местный исследовательский полет на запад, в район шоссе, идущего вдоль Трансарабского нефтепровода, – именно туда и лежал их путь. В шестидесяти милях от Арара они пролетели над взлетно-посадочной полосой Эль-Джаламид – признаков жизни там почти не было. Движение по шоссе вдоль ТАНа было очень оживленным. Это была основная автострада, пролегающая через безлюдную пустыню из Иордании в государства на берегу Персидского залива, и огромные грузовики грохотали по ней днем и ночью. Все они, как сообщил Хауарду Берн, были с саудовскими номерами. Саудовское правительство, которое частенько издавало деспотичные законы и меняло правила, как ему заблагорассудится, издало указ, согласно которому все перевозки внутри Королевства должны осуществляться местными подрядчиками.
Местность была монотонной и почти совсем однообразной: миля за милей покрытого разбросанными валунами каменистого безлюдья. Хауард заметил необычный зеленоватый оттенок на поверхности пустыни: этой зимой прошли обильные дожди и находившиеся в долгой спячке цветы и растения на короткое время вернулись к жизни. Далеко-далеко на юге мелькнуло начало огромного песчаного моря самой пустыни Нефуд.
В пятнадцати милях за Эль-Джаламидом Денард указал на темный прогал в пустыне милях в двух к северу от шоссе.
– Полоса Эль-Мира, – сообщил он Хауарду через ларингофоны.
Хауард всматривался в правый иллюминатор, пока Денард сделал круг над полосой. Та выглядела заброшенной.
– Собираешься здесь сесть?
– Не-а. Только взгляну. Если карта не врет, твой проселок находится в каких-то нескольких милях отсюда. Эта полоса может оказаться лучшим местом для посадки, если понадобится. На шоссе было бы лучше, но оно слишком оживленное – кто-нибудь нас заметит.
– Да уж, наверное, – согласился Хауард.
Удовлетворенный, что полоса Эль-Мира им подходит, Денард снова поднялся выше и полетел на запад. Почти сразу же он указал на грунтовый проселок, уходящий на север от шоссе ТАНа.
– Думаю, это он. Как ты считаешь?
– Поднимись чуть повыше, Энди. Я хочу как следует осмотреть район, чтобы убедиться, что это именно тот проселок. На карте их полным-полно, а еще больше, вероятно, даже не обозначено.
Денард поднял «айлендер» до одиннадцати тысяч футов. Несколько минут Хауард потратил на изучение карты и сравнение ее с почти безликой панорамой под ними. Он оказался прав. Земля была изрезана множеством дорог, видимых с воздуха, но лишь немногие оказались отмечены на его карте.
– Порядок, Энди, я почти наверняка уверен, что это та самая. Опустись-ка пониже, убедимся еще раз и оставим метку. Твое мнение: как далеко ты смог бы отклониться на север?
– На доступной радарам высоте миль на пять, на десять, прежде чем кто-то начнет задавать вопросы. На таком расстоянии я еще смогу объяснить, что отклонение было случайным. Но все зависит от того, кто за нами присматривает и насколько серьезно их волнует этот район. Я могу опуститься ниже лучей радаров, но если в воздухе будет АВАКС,[20] то он нас засечет, и тогда наш маневр наверняка будет расценен как нарушение. Да и дежурным службы контроля за полетами не нравится, когда люди исчезают с экранов их локаторов. А дежурные здесь все военные и очень суровые. Полагаю, после прошлогодних событий это вполне объяснимо. Конечно, я могу оставаться так низко, что нас потеряет даже АВАКС. Видишь, на карте отмечен уэд – долина пересохшей реки. Это – уэд Эль-Мира. Если я полечу по-над ним, то смогу держаться довольно-таки низко – ниже окружающего рельефа. Но если я буду лететь на такой высоте, тебе от этого не будет никакого толку. Ты не сможешь ни определиться по карте, ни увидеть проселок. И вот такой-то маневр уж точно заставит АВАКС почесать у себя в затылке. После этого мне придется ответить на кое-какие вопросы.
– Вполне справедливо. Держись на высоте, которую никто не сочтет подозрительной, и следуй вдоль проселка так далеко, насколько ты считаешь, это не вызовет нареканий. В конце концов, мы осуществляем исследовательский полет. Если возникнут какие-то вопросы, мы сможем отговориться именно этим.
Еще через десять минут Хауард был удовлетворен. Денард пролетел вдоль дороги на север достаточно далеко, чтобы он увидел, что та ведет в направлении, указанном на карте. Денард развернул самолет обратно на юг и направился вдоль проселка к тому месту, где тот выходил на автостраду вдоль ТАНа. Хауард обернулся в хвост самолета и подал Зиглеру сигнал приготовиться. Зиглер достал из сумки три пластиковых банки и приоткрыл заднюю грузовую дверь.
– О'кей, Энди, – произнес Хауард, – мы готовы к разметке, как только ты скажешь. Зайди к перекрестку с запада вдоль шоссе. Выбери момент, когда в движении по шоссе появится промежуток, и опустись так низко, как только сможешь. Дашь Майку отсчет: «один» – за четыреста ярдов до перекрестка, «два» – сам перекресток и «три» – в четырехстах ярдах после него. Ладно?
– Сделаем. – Денард покружил с минуту, пока не увидел, что на шоссе относительно свободно.
Тогда он бросил «айлендер» в крутое пике. Он выровнялся на высоте сто футов, затем снизился до десяти, и самолет понесся, едва не задевая поверхности шоссе. Еще секундой позже Денард крикнул:
– Один!
Зиглер выкинул в дверь одну из банок и взял в руку вторую. Через восемь секунд, по команде «два», он сбросил еще одну банку, а еще через восемь секунд, по команде «три», третью.
Денард навалился на штурвал, и самолет стал круто забирать вверх. От такого высшего пилотажа Хауард начал испытывать легкое подташнивание. Когда они вновь поднялись на две тысячи футов, Хауард посмотрел вниз.
В тех местах, где банки лопнули от удара об асфальт, вдоль по шоссе расположились три кляксы ярко-белого цвета. Их ни с чем не перепутаешь – даже в темноте. Средняя клякса растеклась как раз у того перекрестка, откуда начинался проселок, ведущий на север в Ирак.
– О'кей, Энди, порядок. Пора расходиться по домам.
Все утро ушло на приготовления к покраске автомашин. Третий «лендкрузер» был песочно-бежевым, и они решили оставить его, как есть. Все равно он был резервным и оставался в распоряжении Денарда и
