повернулся к Кеннингзу. – Пусть полиция поработает ногами, а?
Цэрэушник рассмеялся.
– Изящный штрих, Джонатан, – признал он. – Мне это нравится. Мне это очень даже нравится.
48
Тони Хьюз был зол и растерян, но это не помешало ему быстро связать воедино обстоятельства посылки «лендкрузеров» в Баданах и полученные из Англии факсы. Он сделал по три копии каждого из документов: одну – для полиции, а две остальные – для собиравшихся подъехать людей из американского и британского посольств. Ожидая прибытия полиции, он заказал международный телефонный разговор с лондонским офисом своего друга и коллеги сэра Питера Дартингтона, но, как оказалось, лишь только для того, чтобы услышать от секретаря, что тот находится за границей и связаться с ним невозможно. Хьюз уже было собрался попросить, чтобы его соединили с Дороти Уэбстер, личным секретарем Дартингтона, намереваясь напрямую узнать, где именно тот находится, как тут постучали в дверь и на пороге показался щеголеватый сержант саудовской полиции. Положив трубку, Хьюз встал из-за стола и вежливо поздоровался с офицером.
Количество случаев нарушения закона в Саудовской Аравии относительно невелико. Происходит так в основном из-за того, что степень их раскрываемости полицией весьма велика, а наказание, даже за незначительное преступление, может оказаться исключительно суровым. Случаи же воровства или краж со взломом вообще крайне редки. Столкнувшись с перспективой, будучи пойманным, публично лишиться кисти правой руки, потенциальный преступник приходит к выводу, что даже очень заманчивый куш от предполагаемого преступления не стоит подобного риска. Не говоря уже о мучениях от подобного наказания – достаточно устрашающего само по себе, – потеря не левой руки, а
Получив от начальства указание провести предварительное расследование по делу о краже ни много ни мало четырех автомобилей, полицейский сержант был настроен весьма серьезно. В ходе двадцатиминутного допроса Хьюз поведал все, что ему было известно, и передал подготовленные им сведения о «мистере Брайсе» и «мистере Поттере». Когда сержант услышал, что Брайс и Поттер въехали в страну по фальшивым приглашениям, выдавая себя за сотрудников «Даркона», его лицо приняло еще более серьезное выражение. Удовлетворившись тем, что получил все подробности касательно данного дела, он поблагодарил Хьюза и откланялся. Было ровно 17.00.
Саудовская полиция не теряла времени даром. Описания двух мужчин и четырех автомобилей были разосланы для ознакомления в полицейские участки и переданы патрульным машинам по всему королевству. Хьюз хорошо описал приметы обоих мужчин, но видел он их только с измененной внешностью. Берн при этом держал за щеками подушечки, а в глаза у него были вставлены тонированные контактные линзы «мистера Брайса», а Палмера украшала густая борода, которую он специально отращивал для этой цели с самого ноября и, естественно, тут же сбрил, как только они прибыли в Баданах. Они въехали в Саудовскую Аравию по своим собственным паспортам и под настоящими именами – без всякого грима, – и лица на фотографиях, которые они представили для получения виз, весьма отдаленно напоминали лица тех двух мужчин, которых видел Хьюз. Таким образом, от фотографий на визах было мало толку, и позднее Хьюз так и не сможет опознать тех, кто на них был изображен.
На самом деле, раскрывая сержанту подробности, Хьюз сделал еще одну роковую, но вполне объяснимую ошибку. Несмотря на то, что во время их встречи с Палмером две недели назад тот произнес всего каких-то пару слов, Хьюзу оказалось этого достаточно, чтобы увериться, будто бородач говорит с южноафриканским акцентом. Он усиленно подчеркивал этот момент в разговоре с сержантом, и неудивительно, что полиция не перепроверила его показания. Но, что еще более примечательно, этот факт не вызвал никаких сомнений ни у британских, ни у американских властей. На допросе предыдущих владельцев «айлендера» ирландская Гарда выяснила про «южноафриканский акцент» Палмера, и лишнее свидетельство со стороны Хьюза только усилило их заблуждение. На самом деле тонкая разница между акцентом южноафриканцев английского происхождения (но не африканеров [32]) и акцентом белых зимбабвийцев все же есть. Если бы Хьюз об этом знал и смог бы отличить эту разницу, то истинная личность Палмера была бы раскрыта, и очень быстро, с помощью записей в саудовской иммиграционной службе. И случилось бы это по той простой причине, что в данное время в Саудовской Аравии находились только три гражданина Зимбабве – еще одним из них был Денард, а третьей была няня, нанятая женой управляющего американской нефтяной компании.
В этот день Палмеру повезло дважды. Как раз в то время, когда сержант был срочно направлен в офис Хьюза, Палмер, почти завершивший долгую поездку с севера, где он оставил Денарда и «айлендер», прошел обычную проверку у поста дорожной полиции при подъезде к Джидде. Скучающие и безразличные дежурные полицейские не обратили ни малейшего внимания на дружелюбное приветствие со стороны массивного водителя «лендкрузера», сосредоточив все свое внимание на следовавшем прямо за ним грузовом пикапе с пятью индийскими рабочими-иммигрантами. Как оказалось, один из индийцев забыл свою «икааму», и поэтому, когда через сорок минут на пост пришла ориентировка на украденный «лендкрузер», полицейские все еще разбирались с задержанным пикапом и его пассажирами. К тому времени они напрочь забыли о «лендкрузере», проехавшем мимо поста, а выдохшийся после девятисотмильного марафона Палмер уже добрался до отеля «Шератон» в Джидде и отдыхал в его холле, потягивая из большого бокала прохладительный напиток.
В Саудовской Аравии дорожная полиция является структурой, независимой от полиции «по борьбе с преступлениями», но в данном случае по тревоге были подняты оба подразделения, получившие приказ разыскать двух мужчин с соответствующими приметами. Прибыв в Баданах, Элвин Кеннингз и Джонатан Митчелл обнаружили, что в лагере для строителей, кроме одиноко сидевшего в своей комнате пакистанского повара, никого нет. Они быстро сообразили, что тот является безвинно подставленным лицом, но тем не менее стали выуживать из несчастного мужчины информацию об обитателях лагеря. Моментально почувствовав, что влип во что-то крайне неприятное, сильно разнервничавшийся пакистанец просто сгорал от желания помочь. Он засыпал обоих разведчиков деталями и подробностями, однако из-за своей жажды доставить приятное так и не понял, что лживая информация хуже, чем вообще никакой. Отвечая на вопросы, на которые он либо не знал, либо забыл ответы, пакистанец говорил то, что, по его разумению, хотели услышать допрашивающие. Результат, как вскоре убедился Кеннингз, вылился в поток ничего не значащих частностей, многие из которых просто придумывались и сбивали с толку. То, что у повара оказалась слабая память на лица, тоже не добавило ясности, и его описания восьми мужчин, которых он видел в лагере, в конце концов также оказались бесполезными. Кеннингз отвел Митчелла в сторону.
– С этим парнем мы никуда не продвинемся. От избытка желания помочь он просто водит нас за нос. Единственно полезная информация, которую он выдал, это то, что их было восемь человек, все белые, и что прошлой ночью они все покинули лагерь на трех автомашинах и самолете. Я считаю, можно положиться и на его слова о том, что две машины были перекрашены под санитарные, а двигатель одной из них, как он сказал, «ну очень страшно ревел». Это те две, что сейчас находятся в Ираке. Третья тоже наверняка уехала, но тут следует предположить, что она по-прежнему находится в Саудовской Аравии. Четвертой должна быть та груда металлолома в мастерской – полагаю, они раскурочили ее на запчасти. Предлагаю ограничить наш доклад сообщением, что теперь мы разыскиваем восемь белых мужчин, три автомобиля и один самолет. Если предположить, что Салливан все еще находится при самолете, остается семь мужчин в трех машинах, две из которых, как нам известно, внутри Ирака. Думаю, обнародовав помимо этого что-то
