— Еще бы! — Лазарь опять взглянул на предмет беседы. — Значит, возле этих маленьких ручонок еще и пара глаз? Это же ни в какие ворота!..
Барстоу пожал плечами.
— Я не биолог, но, насколько мне известно, каждая клетка тела содержит полный набор хромосом. Думаю, можно вырастить хоть глаз, хоть кость, хоть черт знает что — если только знать, как манипулировать генами. А Малый Народец это знает…
— Но я не желаю, чтобы мной… манипулировали!
— Я тоже.
Лазарь стоял на берегу и разглядывал толпящихся в ожидании собрания людей.
— Я… — начал он, как полагалось, но затем озадаченно смолк. — Погодите-ка! Энди, поди сюда на минутку!
Они пошептались о чем-то. Похоже, слова Либби вызвали у Лазаря досаду, однако он выпрямился и спокойно продолжал:
— Мне по крайней мере двести сорок один год. Есть здесь кто-нибудь старше?
Все это было пустой формальностью. Он знал, что является самым старшим, и прожитые годы давили на него сейчас вдвое сильней.
— Открываю Совет, — объявил Лазарь. Его зычный голос разносился по берегу, усиленный громкоговорителями со шлюпки. — Кого в председатели?
— Продолжай сам! — крикнули из толпы.
— Хорошо. Заккур Барстоу! Вам слово.
Стоявший позади Лазаря техник навел на Барстоу направленный микрофон.
— Заккур Барстоу, — загремели динамики, — от собственного имени. Некоторые из нас полагают, что эта планета, несмотря на все ее достоинства, людям не подходит. Вы знаете, что случилось с Мэри Сперлинг. Вы видели стереоснимки Марион Шмидт. И многое другое — не стану перечислять, чтобы не тратить драгоценное время. Однако если снова отправляться в полет, возникает вопрос: куда? Лазарь Лонг предлагает вернуться на Землю. При этом…
Шум толпы заглушил его слова. Лазарь, урезонивая крикунов, объявил:
— Никто никого никуда силком не тянет! Однако если такое решение примет достаточное количество людей, чтобы оправдать использование звездолета, попробовать можно. Я предлагаю лететь на Землю! Другие склоняются к поискам новой планеты. Надо решить: что же делать? Для начала: кто согласен с тем, что эта планета человеку не подходит?
— Я!!!
Крик был подхвачен множеством голосов. Лазарь попробовал отыскать взглядом первого, но не найдя, крикнул в толпу:
— Выходи, старина! А остальные, заткнитесь пока что!
— Я — Оливер Шмидт, я уже несколько месяцев жду, что кто-нибудь предложит лететь отсюда прочь! Я-то думал, одного меня все это беспокоит. То есть особых причин улетать у меня нет; то, что случилось с Мэри Сперлинг и Марион Шмидт, меня не пугает. Но здешние края у меня в печенках сидят! И жутко хочется снова увидеть Цинциннати… Нет, если кому-то тут нравится, так за ради бога! А я, дьявол меня дери, хочу сам зарабатывать себе на жизнь, а не жевать черт знает что с деревьев! Если верить нашим генетикам, я еще добрую сотню лет протяну, и не представляю, как не подохну со скуки, ковыряя в носу да валяясь на песочке!
Когда он закончил, на помост пожелали забраться по крайней мере еще с тысячу человек.
— Эй, легче! — заорал Лазарь. — Осади назад! Если всем сразу приспичило, так пусть говорят представители Семей! А пока что дадим слово одному или двум.
Он указал на человека, стоящего поблизости.
— Я много времени не займу, — сказал новый оратор, — так как с Оливером Шмидтом полностью согласен. Только хочу изложить мои собственные причины. Как вы, вообще, можете без нашей Луны? На Земле, бывало, сиживал я теплым летним вечерком, покуривал себе, да глядел на Луну. Черт побери, я и думать не думал, что мне это так нужно! В общем, я не могу без Луны…
Следующий оратор сказал только:
— Случай с Мэри Сперлинг меня сильно встревожил. Не поверите, кошмары по ночам начались! Все время снится, будто со мной произошло то же самое…
Споры затянулись. Кто-то заметил, что если с Земли пришлось бежать, то где уверенность, что их обязательно пустят обратно?
На это ответил сам Лазарь:
— Мы много чему научились у джокайра, еще больше узнали от Малого Народца. О таких знаниях земные ученые и слыхом не слыхали! Так что не с пустыми руками возвращаемся. Вернемся и потребуем соблюдения наших прав. И сил у нас теперь хватит, чтобы их, если что, отстоять!
— Лазарь Лонг… — раздался голос откуда-то из толпы.
— Да, — отозвался Лазарь. — Ты там продолжай пока, продолжай…
— Я слишком стар, чтобы носиться от звезды к звезде. Да и для войны тоже. Что бы ни решили остальные, я остаюсь здесь.
— В таком разе, — ответил Лазарь, — тут нечего и обсуждать.
— Но ведь я имею право высказаться.
— Да, имеешь — уже высказался. Теперь дай другим.
Солнце закатилось, на небе появились звезды, а спор не прекращался. Лазарь понял, что если вовремя не употребить власть, это может длиться до бесконечности.
— Ладно, ладно, — гаркнул он, не обращая внимания на тех, кто просил слова. — Вероятно, вопрос придется передать на рассмотрение Семейного Совета, а теперь предлагаю голосовать. Кто хочет вернуться на Землю, пусть соберутся справа. Кто хочет остаться — слева. А передо мной пусть встанут те, кто хочет искать новую планету! — Отступив назад, он шепнул технику: — Заведи-ка какую-нибудь музыку, чтобы двигались поживей.
Тот понимающе кивнул, и над пляжем зазвучали до боли знакомые и родные звуки «Печального вальса», за ним последовали «Зеленые холмы Земли». Заккур Барстоу обратился к Лазарю:
— Музыку ты специально подобрал?
— Я? — невинно переспросил Лазарь. — Зак, ты же знаешь: я в музыке не разбираюсь.
Но и под музыку распределение шло слишком медленно. Последние такты бессмертной Пятой симфонии замерли задолго до конца голосования.
Слева, демонстрируя желание остаться, собралась примерно десятая часть родичей, в большинстве своем уставшие от жизни старики. Там же оказалось немного никогда не видавших Земли и буквально несколько человек среднего возраста.
В центре группа была совсем невелика — что-то около трехсот человек — в основном мужчины и с десяток молодых женщин, ратовавших за поиски нового мира.
Но подавляющее большинство родичей собралось справа. Взглянув на них, Лазарь увидел на лицах воодушевление, что его немало порадовало. Он боялся, что окажется единственным желающим возвращения.
Он перевел взгляд на центральную группу.
— Вы, похоже, в меньшинстве. Но ничего, вам еще предоставится случай порезвиться.
Постепенно средняя группа стала рассасываться. Одни присоединились к остающимся, другие перешли к отправляющимся на Землю. Когда перераспределение завершилось, Лазарь обратился к группе слева:
— Ладно. Вы теперь можете спокойно продолжать отдых на травке, а нам надо бы еще кое-что обсудить.
Он дал слово Либби. Тот объяснил, что обратный перелет вовсе не будет столь долог и утомителен, как начатый с Земли, он займет даже меньше времени, чем последний прыжок на планету Малого Народца. Общение с туземцами, сказал он, позволило ему устранить все неясности в теории передвижения со сверхсветовой скоростью. Если верить утверждениям «гномиков» — а Либби был склонен им поверить, — любые расстояния могут быть преодолены в процессе, условно названном параускорением. «Пара», потому
