Айра Джонсон отпер входную дверь и крикнул:
— Морин! У нас гость!
— Иду-иду, папа.
Миссис Смит встретила их в холле. Она была одета так, словно ожидала гостей, и улыбалась. Лазарус еле справился с волнением.
— Морин, хочу представить тебе мистера Теодора Бронсона. Моя дочь, Тед, — миссис Брайан Смит.
Она протянула ему руку.
— Приветствую вас, мистер Бронсон. Сердечно приветствую вас. — Густые богатые тона в голосе миссис Смит напомнили Лазарусу о Тамаре.
Едва Лазарус прикоснулся к ее руке, пальцы его словно кольнуло, он едва сдержался, чтобы не поцеловать эту руку. Пришлось ограничиться самым коротким поклоном.
— Для меня это большая честь, миссис Смит.
— Входите же и садитесь.
— Благодарю вас, но уже поздно. Я всего лишь привез вашего отца домой.
— Неужели вы сразу же покинете нас? Я всего лишь чинила чулки и читала «Домашний дамский журнал». У меня нет никаких особенных дел.
— Морин, я пригласил мистера Бронсона на чашечку кофе. Он привез меня домой из шахматного клуба, избавив от прогулки под дождем.
— Да, папа, хорошо. Возьми у него шляпу и предложи сесть.
Она улыбнулась и вышла.
Лазарус позволил своему деду усадить его в гостиной, а потом, воспользовавшись отсутствием матери, успокоился и огляделся. Комната как будто уменьшилась, но во всем остальном была такой, какой он ее помнил: большое пианино, на котором мать учила его играть: камни с газовыми лампами; полочка с фигурным зеркалом над камином; застекленный секционный книжный шкаф; тяжелые шторы и кружевные занавески; венчальная фотография его родителей, вставленная в рамочку вместе со свидетельством о браке; рядом — репродукция «Сборщиков урожая» Милле и другие картинки, большие и малые; кресло- качалка, еще одна качалка с подножкой, стулья с прямыми спинками, еще кресло, столы, лампы.
Лазарус чувствовал, что он дома, даже обои казались знакомыми. С некоторым смятением он осознал, что его усадили в кресло отца. Проем, занавешенный портьерой из бусин, вел в жилую комнату, где было темно. Лазарус попытался вспомнить, какая она, и решил, что там тоже все знакомо. В гостиной было опрятно и чисто. Насколько он помнил, она всегда была такой, несмотря на то что в доме обитало большое семейство. Дети жили в комнате рядом. Находиться в гостиной могли только старшие или гости. Сколько же сейчас здесь детей? Значит, так: Нэнси, потом Кэролл, Брайан-младший, Джордж, Мэри… он сам… сейчас начало 1917 года — значит, Дикки около трех, а Этель еще в пеленках. А что это там, за креслом матери? Неужели… конечно, это мой слоник! Вуди, чертенок, ты же знаешь, что играть здесь нельзя, а когда ложишься спать, все игрушки нужно сложить в ящик. Здесь за порядком следили строго. Небольшая игрушка (дюймов шесть высотой) была набита ватой и искусно раскрашена; Лазарус пожалел, что это сокровище — его собственное! — доверили малышу, а потом рассмеялся. Он, пожалуй, охотно стащил бы эту игрушку.
— Простите, вы что-то сказали, мистер Джонсон?
— Я сказал, что временно замещаю отца; мой зять находится в Платтсбурге…
Лазарус вновь не расслышал конца фразы — шурша сатиновыми нижними юбками, в комнату с подносом вошла миссис Смит. Лазарус встал и протянул руки, чтобы взять его, она улыбнулась — и позволила ему это сделать.
Боже, это был тот самый хэвилендский фарфор, к которому ему позволили прикоснуться только тогда, когда он впервые надел длинные брюки. И «гостевой» кофейный сервиз: увесистый серебряный кофейник, кувшинчик для сливок, сахарница, щипцы и ложки — сувенир с Колумбийской выставки. Полосатые салфетки, наподобие чайных, тонкие ломти пирога, серебряное блюдо с мятными пряниками… Как ты успела все это собрать за три минуты? Потомки, безусловно, могут гордиться тобой. Но не будь дураком, Лазарус, — все это ради отца, она принимает его гостя — а ты для нее просто незнакомец.
— Дети спят? — поинтересовался мистер Джонсон.
— Все, кроме Нэнси, — накрывая на стол, ответила миссис Смит. — Она с молодым человеком пошла в «Изиду» и скоро вернется.
— Сеанс закончился полчаса назад.
— Что за беда, если они где-нибудь и постоят? Мороженое продают на освещенном углу, возле остановки автобуса.
— После наступления темноты молодая девушка не должна выходить из дома без родственников.
— Отец, на дворе 1917-й, а не 1870-й. А он хороший мальчик… Вряд ли они пропустили хотя бы одну картину с Пирл Уайт. Фильм очень интересный: Нэнси все мне рассказывает. Сегодня дают фильм с Уильямом С. Хартом, я бы и сама охотно посмотрела.
— Ну что ж, пистолет пока при мне.
— Папа!..
Внимание Лазаруса было приковано к пирогу: он никак не мог вспомнить, как правильно есть его вилкой.
— Все пытается раздразнить меня, — буркнул дедуся. — Но не получается.
— Вряд ли мистеру Бронсону интересны наши семейные проблемы, — спокойно проговорила миссис Смит, — даже если бы таковые нашлись. Но их не существует. Вам подогреть кофе, мистер Бронсон?
— Благодарю вас, мэм.
— Конечно, Теду неинтересно, но Нэнси пора уже все рассказать. Морин, погляди-ка повнимательней на нашего гостя. Ты его никогда не видала?
Мать внимательно посмотрела на Лазаруса, потом поставила чашку и проговорила:
— Мистер Бронсон, когда вы вошли, я испытала какое-то странное чувство. Кажется, мы уже встречались… в церкви, не так ли?
Лазарус признал, что так оно и было. Брови дедуси взметнулись.
— Что? Значит, надо переговорить со священником, но даже если вы встречались там…
— Мы не встречались в церкви, отец. С этим зверинцем я едва успеваю поговорить с преподобным и миссис Дрейпер. Но я не сомневаюсь, что видела там мистера Бронсона в прошлое воскресенье. Новое лицо среди знакомых всегда выделяется.
— Дочь, может быть, это и так, но я спрашивал не об этом. На кого Тед похож? Хорошо, не мучайся. Посмотри — разве он не напоминает твоего дядю Неда?
Мать снова поглядела на Лазаруса.
— Да, сходство заметно. Но больше всего он похож на тебя, отец.
— Нет, наш Тед родился в Спрингфилде, а я грешил к северу от этого города.
— Отец!
— Не беспокойся, дочь, никаких фамильных призраков мы не разбудим. Тед, я могу рассказать о вас?
— Безусловно, мистер Джонсон. Как вы сказали, тут нечего стыдиться, и я не стыжусь.
— Морин, Тед — сирота… найденыш. И если бы сейчас Нед не грел свои пальцы в пекле, я бы задал ему несколько наводящих вопросов. Время и место соответствуют, так что Тед, безусловно, наш родственник.
— Отец, я полагаю, что ты смущаешь нашего гостя.
— Неправда. Незачем жеманиться, молодая леди. Ты взрослая женщина, у тебя дети, и при тебе можно говорить откровенно.
— Миссис Смит, я не смущен. Кем бы ни были мои родители, я горжусь ими. Они дали мне крепкое сильное тело и мозг, который вполне справляется со своим делом…
— Хорошо сказано, молодой человек.
— …впрочем я бы с радостью назвал вашего отца дядей, а вас кузиной, но, увы, это не так. Оба моих родителя как будто умерли во время эпидемии тифа; даты совпадают.
