винтовками, еще один — с автоматической винтовкой (эта война еще не знает боевых роботов), восьмой таскает боеприпасы. Должность моя капральская, потому что произведение в сержанты, о котором я писал вам в последнем письме еще из Соединенных Штатов, не состоялось; должно быть, документы затерялись в суете, пока меня переводили в другую часть. Однако новая должность устраивает меня. Впервые у меня постоянные подчиненные, есть время, чтобы познакомиться со всеми персонально, выяснить их сильные и слабые места и научиться ими командовать. Это превосходные люди. Лишь с одним проблемы, однако он тут ни при чем, виноваты предрассудки этого времени. Зовут его Ф. К. Динковский, он единственный в моем отделении еврей-католик. Если вы, близнецы, не слыхали ни о том, ни о другом, обратитесь к Афине. По рождению этот человек принадлежал к одному вероисповеданию, но воспитан был в другом, а служить ему пришлось с деревенскими мальчишками, исповедующими третью веру и не слишком терпимыми при этом.
Вдобавок он горожанин и обладает весьма неприятным голосом (даже для моего слуха): кроме того, парень неловок, и все его постоянно поддевают, когда меня нет поблизости. А рядом со мной он выглядит еще более неуклюжим. По совести говоря, из таких солдаты не получаются — но меня не спросили. Поэтому он таскает патроны, ничего другого в моем отделении он делать не может.
Его здесь зовут Динки; на древнеанглийском это пренебрежительная кличка. И ему такое имя не нравится. (Я его называю по фамилии. В соответствии с ритуалом, соответствующим обрядовому мистицизму военных организаций в этом «здесь и сейчас», к человеку следует обращаться лишь по фамилии.)
Однако оставим лучший взвод в американских вооруженных силах и возвратимся к моей первой семье — вашим предкам. Прежде чем дядя Сэм отослал меня в этот развлекательный вояж, мне предоставили отпуск. Я провел эти дни в семье Брайана Смита, в его доме, поскольку до конца войны я считаюсь названым родственником, ведь официально я сирота.
Отпуск этот оказался самым счастливым событием в моей жизни, с тех пор как Дора высадила меня здесь. Я возил Вуди в парк; здешние примитивные забавы доставляют куда больше радости, чем утонченные увеселения Секундуса. Я покатал его на всем, на чем только было можно, и разрешил везде поиграть. Это доставило удовольствие и мне, и ему. Мальчик так устал, что уснул по пути домой. Но он вел себя хорошо, и теперь мы приятели; стало быть — пусть растет. Возможно, из него что-нибудь получится. Я подолгу беседовал с дедусей и получше познакомился с остальными членами семьи, в особенности с мамой и папулей. Последнее произошло неожиданно. Мы несколько минут говорили с ним в лагере Фанстон; он собирался в отпуск в тот самый день, когда я должен был вернуться обратно, и я не рассчитывал увидеть его. Однако он сумел выхлопотать несколько лишних часов, на что иногда может рассчитывать офицер, — и мы встретились; потом он позвонил в лагерь и добился, чтобы мой отпуск продлили на два дня. Почему? Тамара и Айра, внимайте: чтобы я получил возможность поприсутствовать на венчании мисс Нэнси Ирены Смит и мистера Джонатана Сперлинга Везерела.
Афина, объясни, пожалуйста, близнецам историческое значение этого союза. Перечисли только знаменитых и важных людей, которые ведут свое происхождение от них обоих, дорогая, — полная генеалогия слишком велика. Пусть послушают не только Айра с Тамарой, но и все наше маленькое семейство, и, конечно же, Иштар. Это их предки, и не только их, а по меньшей мере еще пятерых наших детей. Возможно, я кого-то и пропустил, поскольку не помню всех генеалогических линий.
Я был шафером Джонатана, папуля «выдавал невесту», Брайан был пажом, Мэри несла кольца, Кэролл исполняла роль подружки, а Джордж тем временем следил, чтобы Вуди не подпалил церковь; мама приглядывала за Диком и Этель. Афина, объясни им термины и ритуал; я не буду даже пытаться. Но я не только отдыхал два дня. В основном мне приходилось выполнять поручения мамы (средневековые обряды весьма сложны), но мне удалось пообщаться и с папулей, и теперь я знаю его гораздо лучше. Пожалуй, я не узнал бы его лучше, если бы жил с ним под одной крышей. Я очень люблю папулю и согласен с ним во всем.
Айра, он напоминает тебя, такой же умный, толковый, спокойный, терпимый и дружелюбный.
Для заметки: невеста была беременна (настоящая говардианская свадьба, если учесть, что здешние невесты должны вступать в брак девственницами): родит она, если мне не отказывает память, Джонатана Брайана Везерела. Именно так, Джастин, — но кто происходит от него? Напомни мне, Афина. За несколько веков я встречался со многими людьми, возможно, был даже женат на ком-то из потомков Джонатана Брайана. Надеюсь, что так; Нэнси и Джонатан — великолепная молодая пара.
Я отдал им свое ландо на шесть дней. Джонатан собирался немедленно поступить в армию, что и сделал потом, но на фронт попасть не успел. Тем не менее в глазах Нэнси он герой — потому что старался.
Какой-то тупой сержант, не способный дотянуться до собственной задницы, настаивает, чтобы я поднял свое отделение и поправил траншею, которую кто-то испортил. Поэтому…
С любовью
Капрал Молодчина
Где-то во Франции
Дорогой мистер Джонсон!
Надеюсь, что миссис Смит получила мое благодарственное послание из Хобокена (и сумела разобрать его — поскольку дорожная тряска не улучшает мой почерк). В любом случае я снова благодарю ее за самый счастливый праздник в моей жизни. А также всех вас. Пожалуйста, передайте Вуди, что я больше никогда не пожертвую ему коня. Отныне играем на равных, пусть ищет себе другого мальчика для битья; из пяти партий четыре поражения — это слишком много.
Теперь о другом — заметьте подпись и адрес. Мой чин до Франции не доехал, три лычки превратились в две. Можете ли вы объяснить миссис Смит и Кэролл (в особенности им двоим), что понижение в чине не бросает тени на воина и что я до сих пор остаюсь личным солдатом Кэролл, если она не против. Просто я стал самым настоящим солдатом: меня избавили от должности инструктора, и теперь я командую одним из отделений в составе батальона. Боевым отделением. Мне бы хотелось рассказать побольше, но если я высунусь из окопа, то могу увидеть кого-нибудь из гансов, если только они не заметят меня первыми. Теперь я больше не провожу занятий в сотне миль от передовой.
Надеюсь, что вы не стыдитесь меня. Нет, я уверен в этом. Вы слишком старый солдат, чтобы волноваться из-за чинов. Главное, что я «там», и для вас существенно именно это. Я хочу сказать, сэр, что именно вы всегда вдохновляли меня.
Не буду объяснять причину своего понижения; в армии извинениям не придают значения. Но я хочу, чтобы вы знали, что я не совершил ничего бесчестного. Первый случай произошел в транспортном корабле: слишком усердному дежурному не понравилась партия в покер, сыгранная в том участке судна, за которую я отвечал. Второй случай произошел, когда я обучал рядовых, — сами знаете: чучело, траншеи, чужая земля, — и капитан велел мне выстроить их в цепь, а я ответил: «Черт, капитан, неужели вы пытаетесь сэкономить кайзеру пули? Или вы еще не слыхали об автоматах?»
(Наверное, не следовало поминать черта. Впрочем, если честно, я воспользовался другим выражением, более популярным среди солдат.) Короче, к концу дня я уже был капралом, а в другой батальон меня перевели в тот же день, когда я попросил об этом. Итак, я здесь и чувствую себя отлично. Могу признаться: чем ближе человек к передовой, тем крепче его воинский дух. Понемногу знакомлюсь со вшами, а грязь во Франции глубже, чем на юге Миссури, и лучше липнет. Мне снятся и горячая ванна, и дивная гостиная миссис Смит. Однако я бодр и здоров и заверяю всех вас в своей любви.
С почтением ваш капрал Тед Бронсон
— Эй, там! Капрал Бронсон. Пусть поднимется наверх.
Лазарус неторопливо выбрался из укрытия.
— Да, лейтенант?
— Нужно резать проволоку. Я хочу, чтобы вы вызвались.
Лазарус ничего не ответил.
— Вы не слышали меня?
— Я слышал вас, сэр.
— Ну?
