Думаю, что все старинные роды в той или иной степени имеют родственные связи, - она взглянула на меня и улыбнулась. - Вы смотрите на меня с укором, кузен Матиас. Я обманула вас - если и не в этом смысле, то в другом. Ну, а разве вы не обманывали меня, притворяясь милым американским фотографом, который ни слова не понимает по-шведски? - она смотрела на меня и продолжала улыбаться. - Vad gor vi nu?
- Ну и что мы будем теперь делать? - перевел я. - Ну, теперь мы нанесем визит мистеру Каселиусу. Nu gor vi visit hos Herr Caselius.
Она мягко покачала головой.
- Вы слишком оптимистично настроены. Только ли потому, что вы забрали мой пистолет... Мне не следовало принуждать вас к действиям с помощью пистолета. Это моя ошибка. Мне следовало строго выполнять данные мне инструкции, но я сочла их отвратительными. Но ведь нельзя быть чистоплюем в этом деле, не правда ли, кузен Матиас?
- Мне стало интересно. Давайте еще поговорим о ваших инструкциях.
- Мне придется опустить руку в карман. Я не собираюсь вытаскивать другое оружие. Пожалуйста, больше не бейте меня. - Она не стала ждать моего ответа, сунула руку в карман, вытащила небольшой сверточек и развернула его на столе. - Я уверена, вы узнаете это?
Я посмотрел. Обручальное кольцо, крошечное колечко с бриллиантом, длинный мундштук и большой хлопчатобумажный носовой платок - уже несвежий, - который я дал Лу Тейлор несколько часов назад, чтобы она вытерла им глаза. Первым делом я испытал чувство облегчения. Значит, она все еще жива. По крайней мере, именно эта мысль должна была прийти мне в голову при виде этих вещей.
- Женщина в наших руках. Я должна предупредить вас, что если вы не отдадите мне пленки и если я не появлюсь с ними в условленном месте в условленный час, она умрет. Сначала она будет страдать, а потом умрет.
Я смотрел на нее и слушал, как она произносит заученные кровожадные строчки своей роли с какой-то детской непосредственностью. Ясное дело, она понятия не имела, что такое страдание, а если когда-нибудь видела смерть своими глазами, то это была спокойная, аккуратная уютная смерть под-аккомпанемент печального органа и в окружении белых цветов. Она играла в захватывающую игру, участники которой пользовались смертельным оружием, произносили мелодраматические речи и, вне всякого сомнения, были движимы чистыми мятежными порывами! Я уверен, что и у нее была своя высокая цель. С ними так всегда. В этом возрасте они вечно хотят спасти мир или, по крайней мере, какую-то его толику от чего-то ужасного. Думаю, что это и хорошо в каком-то смысле, даже если они становятся добычей какого-нибудь хитрого краснобая. Конечно, если мир вообще будет когда-то спасен, его спасет кто-нибудь слишком юный, чтобы понять, что спасти этот мир невозможно.
Что касается ее угрозы, я изо всех сил старался не рассмеяться ей в лицо. То есть они, конечно, насмотрелись всего этого по телевизору или в кино. Это был избитый классический прием: поймай в сети героиню, после чего герой, только что ярившийся аки свирепый тигр, сразу превратится в ручного ягненка, проявляющего трогательную заботу о своей возлюбленной.
Наверное, это нравится детишкам, которые любят смотреть подобную муру. В настоящей жизни подобные приемы так просто не срабатывают. Я хочу сказать, что меня послали на задание, а когда такого, как я, посылают на задание, де надо думать, что он завалит все дело только потому, что кому-то взбредет в голову пригрозить какой-нибудь заблудшей дамочке, которая ему симпатична. Сара Лундгрен погибла. Она, можно сказать, сама напросилась. Но и Вэнс погиб, а он был отличный малый. Другие тоже погибли, но если одним из кандидатов в покойники должна оказаться Лу Тейлор, это слишком сурово и несправедливо. Мне было неприятно об этом думать, но чувства одно, а дело - другое. Я, может, и сам мог погибнуть. И мне тоже было бы крайне неприятно об этом думать.
Я начал что-то говорить в таком духе, но быстро опомнился и взял себя в руки. В конце концов, это же удобная зацепка, которую я только и ждал. И я скорбно опустил плечи.
- С ней все в порядке? - спросил я, разглядывая разложенные на столе вещи. - Он же не сделал ей больно?
- Пока нет, - сказала Элин. - Где пленки?
- А какая гарантия, что...
- Никакой! Но учтите: если вы откажетесь с нами сотрудничать, она умрет. Я взглянул на нее.
- Элин! Вы так просто говорите о смерти, но видели ли вы когда-нибудь мертвеца? Позвольте, я расскажу вам о женщине по имени Сара Лундгрен, которую ваш приятель Каселиус застрелил из автомата. Несколько пуль попали ей в лицо, а остальные распороли ей грудь. Вам когда-нибудь приходилось видеть красивую женщину - мертвую, которой выстрелом выбило челюсть, а из пробитого черепа вытекают мозги на землю?..
Элин нетерпеливо сделала резкое движение рукой.
- Мы теряем время! - Она была бледна. - Где пленки?
Я глубоко вздохнул.
- Ну ладно, - сказал я убитым голосом. - Ладно, я иду с вами.
Это был верный ход. Предполагалось, что именно эти слова я и скажу. Я увидел, как в ее глазах вспыхнула искорка торжества. Я отреагировал именно так, как ее и предупреждал Каселиус, - ему было прекрасно известно, что у нас, профессионалов, нет и не может быть семьи, любовниц и друзей. Он должен был знать, что никакая опасность для жизни Лу не остановит меня - она же взрослая женщина и сама должна отвечать за свои поступки. И он ждал, что я приду, он хотел, чтобы я пришел, и был готов к нашей встрече.
Элин с некоторым удивлением сказала:
- Вы что же, думаете, что я отведу вас к человеку, которого вы должны убить? Вы меня за дуру принимаете, кузен Матиас?
Я заколебался. Потом достал из кармана ее маленький пистолет и положил на стол. Я снова изобразил колебание. Потом достал из-за пояса слева свой револьвер. Сотрудники ФБР, использующие научные методы в оперативной работе, давно выяснили, что наилучшее место для ношения маленького пистолета - правое бедро под пальто, куда к ремню прикрепляется кобура. Откидываешь полу пальто и одним движением руки выхватываешь пистолет из кобуры. Это замечательно, если ты любишь носить кобуру и всегда находишься в полной уверенности, что твоя правая рука окажется дееспособной в нужный момент. Лично я противник ношения кожаных футляров: стоит кому-нибудь их обнаружить, и тебя примут за гангстера. И коли уж мне приспичит иметь при себе огнестрельное оружие, я предпочитаю прятать револьвер там, откуда его легко можно достать хоть левой, хоть правой рукой.
Я положил маленький 'смит-вессон' рядом с ее испанским автоматическим.
- Вот ваш пистолет, - сказал я. - А вот мой. Чем вы рискуете? Я один. У Каселиуса по меньшей мере пять сообщников. Я встречал их в Стокгольме...
- Нет, теперь осталось только двое. - Она опомнилась и, покраснев, прикусила язык. Я усмехнулся.
- Отлично. Это совпадает с моими подсчетами. Двоих сегодня забрала полиция - не так ли? - после стрельбы в гостинице. Каселиус чуть запоздал отозвать их из засады, правильно? Если бы они не пристрелили по ошибке того парня, Каселиус никогда бы не получил эти пленки... Да, и еще был один на прошлой неделе, которого ранил в плечо мой друг Вэнс. Так что, какими бы чудодейственными снадобьями его ни лечили, он временно выбыл из строя - верно?
- Он умер! - сердито возразила Элин. - Ваш друг убил его.
- Вряд ли! Вэнс сказал, что стрелял в плечо, а он умел держать ответ за каждый свой выстрел. Если тот умер, о чем я нимало не сожалею, то лишь по той причине, что Каселиус не мог позволить себе таскаться с раненым и решил от него избавиться... Ладно, значит, у него двое плюс вы - причем все вооружены, - против одного безоружного. Какая вам нужна еще фора?
Она взглянула на меня и улыбнулась.
- Безоружный, кузен Матиас? А как насчет вашего маленького ножа? Каселиус говорил, вы отлично им владеете.
Я вздохнул с видом человека, которого схватили за руку в тот момент, когда он хотел залезть в карман пассажиру в трамвайной толчее. Я достал из кармана золингеновский нож и положил его радом со 'смит- вессоном' - тем самым несчастным револьвером 38-го калибра, который мне с таким трудом удалось
