Четыре направления - четыре ветра

не знаю каким путем, что старик умирает, и Антонио едет, чтобы быть с ним. Я знаю, что старый индеец, с которым мне предстоит познакомиться (если мы успеем), был его наставником. Антонио называет его «человек, у которого я учился».

Опять смерть.

В этот раз я путешествую налегке. Просто пакет на один день. Возбуждение.

Остановились на дороге, среди бесплодного altiplano. Ни знака, ни здания. И никаких признаков вспаханного ноля. Но я вижу трех женщин и мальчишку, а с ними свинья и две курицы. Вышло двое пассажиров. Едем дальше.

Два с половиной часа спустя мы вышли на такой же остановке. Хотя мы все еще были на altiplano, характер местности изменился: леса мало, это напоминает мексиканский чапарраль — густой кустарник, местами дерево-другое, местами обнаженные гранитные скалы. Мы шли до самого захода солнца вверх по высохшему руслу речки, а затем сделали в небольшом ущелье привал на ночь.

Мы развели костер, и его свет отражался от стен аrrоуо.

— Существуют акты силы, — сказал Антонио. — Акты конфронтации с духом, с Природой, с бессознательным разумом, с жизнью. Ваше решение забросить традиционную практику и ринуться в неизвестный для вас мир было таким актом. Ваша борьба с собственным прошлым в Мачу Пикчу была таким актом.

— А моя работа у Рамона?

— Нет, — улыбнулся он. — Скорее, это был акт дерзости, неосторожности. Хотя он оказался поучительным. Разве не любопытно, как поиск возбужденного состояния приводит человека к испытанию себя лицом к лицу со смертью.

— Центры боли и удовольствия в лимбическом мозге находятся рядом, — сказал я. — Хотя страх парализует нас, но он может и стимулировать. Взгляните на воинов, на героев древности.

— Страх — эмоция нестойкая. — Он вытащил из сумки плод граната, весь в коричнево-зеленых пятнышках. — Ничто так не отнимает у разума его силу, как страх. Как говорил Сенека, слепота человеческая такова, что некоторых людей страх смерти как раз к смерти и приводит. — Он разрезал плод надвое и протянул мне половинку. — Но нельзя стать лицом к лицу со смертью, создавая обстоятельства, которые подводят вас ближе к смерти. Для шамана смерть есть величайший акт силы. Полет духа, экстатическое состояние шамана — это путешествие по ту сторону смерти. Научиться, как умереть, означает научиться, как жить, потому что вас требует жизнь и никогда не затребует смерть. В некотором смысле, человек силы проводит всю свою жизнь в учении: он учится, как умереть.

— Человек, который уже умер, — сказал я.

— Шаман является духовным воином без врагов в этой или следующей жизни, свободным от желания и страха: желание образуется из нашего опыта в прошлом, а страх смерти отравляет нам будущее. Шаман рожден дважды, один раз женщиной и еще раз — Землей.

— Работа на Южном и Западном пути.

— Да. Совершая путешествие по Западному пути и встречая ягуара лицом к лицу в жизни, духовный воин не только обретает свободу жить всецело своим настоящим, но когда наконец к нему приходит смерть, она узнает его, а он знает путь. Западный путь, Запад, находится там, где расстаются тело и душа, viracocha. — Он вытер руки красным платком. — Это смерть в полном сознании, с открытыми глазами. Способ уйти из этого мира живым.

— Бессмертие?

Он пожал плечами:

— Тело есть носитель сознания, жизни…

— Энергии.

— Да. — Он наклонился к огню, медленно пронес сложенные чашей руки сквозь пламя, затем сжал руки в кулак и вы ставил его передо мной. — Когда человек умирает в сознании, он оставляет носитель и отождествляет себя с тем, что в носителе содержалось.

Он раскрыл кулак, и, могу поклясться, я увидел свет.

— И это?..

— Это Бог. — Он снова пожал плечами. — Жизненная сила, энергия. Называйте как вам угодно. Этот спящий посох и весь космос сделаны из него.

Позже

Мы едем не только для того, чтобы побыть с этим стариком, учителем Антонио, но и чтобы участвовать в его ритуале перехода, разделить с ним заключительный акт силы шамана.

Сижу перед огнем среди высохшего русла. Антонио извинился и ушел; он хочет изгнать свой траур и быть полностью готовым приветствовать смерть.

К жилищу старика еще полдня пути. Мы вышли из автобуса, ведь путь к тому месту, куда мы идем, столь же важен, как и то, что мы там будем делать. Я высказал опасение, что мы можем опоздать, но Антонио сказал, что мы придем вовремя. Я спросил, откуда у него такая уверенность.

— Он будет ждать меня, — сказал он.

Думаю о Марии Луизе.

Думаю об отце.

Думаю о неизбежности смерти.

Умираешь в теле, рождаешься в духе. Тело — это сосуд духа, энергии, сознания. Вспоминаю сравнение души с лагуной. Лагуна, место где река расширяется и углубляется, но все же течет. Я сижу в русле реки, но где содержимое этой реки? Где вода, бежавшая среди этих каменных стен? Что-то прекратило ее поток, а та, что была здесь, потекла дальше. Куда? В океан? И ее частицы испарятся, унесутся и упадут па Землю в другом месте, и будут снова течь в другом русле или прорежут новое русло на другом краю света. И будут кормить дерево, течь в сосудах травы.

Потоки, потоки сознания.

Сижу в теле реки.

Издалека слышу пение Антонио. Что это? Очаровательная, робкая, печальная мелодия.

Устал. Сплю.

Утром мы двинулись дальше. В поведении Антонио появилась какая-то легкость, мирная решительность, которой я не наблюдал в нем раньше. Все утро мы поднимались в гору; стали появляться деревья, местность становилась более привычной.

В полдень мы остановились под одиноким эвкалиптом и поели фруктов и юкки с кукурузным тестом. Антонио расчистил небольшую площадку под деревом и выкопал ямку. Из сумки он вытащил маленькую котомку, которую дома завязывал при мне.

— Что это? — спросил я.

— Рыбная мука. — Он открыл пакет, сунул его мне под нос и рассмеялся, заметив мою гримасу недоумения. Он положил пакет, обернутый бумагой, в ямку, засыпал ее землей, а сверху полил водой из своей bota.

— В чем здесь смысл?

— Смысл!.. — Он присел на корточки, и лицо его засияло улыбкой. Куда делась усталость. Казалось, лицу его возвращается Жизнь, здоровье и характер. Он наклонился вперед и похлопал меня ладонью по колену. Он радовался тому, что мы снова вместе.

— Смысл, мой друг, в том, чтобы дать что-то взамен.

— Взамен за что?

— Вы знаете или, по меньшей мере, уже подозреваете, что у растений, как и у зверей, есть душа. Когда вы используете растение для священных целей, вы общаетесь с его душой. Это общение становится