себе волю.
— Это неправильно! — Складки плаща Менас приглушали ее голос. Запах шерсти бил в нос. — Я не должна быть здесь. Моя жизнь должна идти совсем не так.
— Ш-ш. Я знаю. Это очень тяжело, но даже вы не имеете власти над своей судьбой. Никто из нас не имеет.
— Вы имеете, — возразила Миррон, — Вы решили присоединиться к сборщикам. Вы сами выбрали свой путь.
Девочка отстранилась и вытерла глаза. Менас заправила ей за ухо выбившуюся прядь волос.
— И ты считаешь, что путь, который я выбрала, вел на замерзший перевал в Карке?
— Нет. — Миррон засмеялась. — Я понимаю, что вы имели в виду.
— А вот это? — Менас прикоснулась к шрамам на лице. — Их я тоже не выбирала.
— А откуда они у вас?
Менас улыбнулась, но улыбка не затронула взгляда.
— Не всем хочется платить налоги. Послушай, Миррон…
— У вас там все в порядке? — Это спросил Гориан.
— Да, спасибо, — откликнулась Менас. — Тебе этого не понять. Это девичьи разговоры.
Она подмигнула Миррон, и та снова засмеялась.
— Им так легко! Для них это интересное приключение.
— Думаю, это немного труднее, — сказала Менас. — Вот почему им хочется, чтобы ты считала именно так, но в ночной тишине страхи тоже настигают их. Не давай им обмануть себя. Ты-то хотя бы можешь проявлять свои чувства.
— Это не очень-то помогает.
— Поверь, помогает, — ответила Менас. — Послушай, Миррон, женщине в диких местах трудно. Даже женщине-легионеру. Большинство мужчин в своей самонадеянности будут считать тебя слабой. Так что приходится разгадывать, что за этим кроется, и доказывать, на что ты способна. Ты можешь сделать это благодаря твоим способностям. Я делаю это с помощью лука, меча и герба, который я ношу. Но это дается долгим трудом.
— Это несправедливо. Ведь Адвокат — женщина!
— Да, несправедливо. И да, она женщина. И ей, чтобы добиться уважения, пришлось приложить гораздо больше усилий, чем любому Адвокату-мужчине, можешь мне поверить. И некоторые мужчины никогда не согласятся с тем, что нам следует давать посты, связанные с властью и ответственностью, поскольку, по их словам, мы не справляемся с трудностями. Они успешно забывают, что бессчетное количество мужчин ломаются при сложных обстоятельствах, и указывают на тех немногих женщин, которые повели себя так же. Как канцлер. Едва ли она образец для подражания.
Миррон вздрогнула от воспоминаний.
— Извини. Мне не стоило это говорить.
— Ничего, Эрит. Я понимаю, что вы хотите сказать. Не тревожьтесь. Я постараюсь больше походить на Адвоката. Или на вас.
— Ну, я не так уж хороша… — Менас слегка покраснела.
— А по-моему, так. Я рада, что вы здесь.
— Ну, это благодаря мужчине, так что, наверное, исключения существуют. Казначей понимает больше, чем мы все думаем.
— Он действительно так хорош, как рассказывает Кован?
— Надеюсь, — ответила Менас. — И, несмотря на то что временами он бывает груб и жесток, он поставил свою репутацию и жизнь на то, что вы способны сделать. Он верит в вас, и его вера очень многого стоит!
Миррон посмотрела на Джереда, который разговаривал с Кованом и обсуждал какие-то выпады мечом.
— Интересно, он когда-нибудь в этом признается? — проговорила она.
— О чем ты? — спросила Менас.
— Ни о чем. Совсем ни о чем.
ГЛАВА 56
Через горы шли тропы. Джеред всегда подозревал, что это так, но карку скрывали их от посторонних глаз. Сейчас его это не особенно волновало. Джеред просто радовался тому, что может укрыться от крепчающего холода и услышать, как успокаиваются Восходящие.
Они ехали или вели мулов в поводу, при свете фонарей углубляясь в недра гор. Казначей понимал, что они двигаются быстро. Даже птица не пролетела бы к границе с Цардом более прямым путем. Три их проводника-карку, как и весь этот народ, были для него загадкой. Металлы и минералы, которые они находили и добывали с таким умением, составляли основу их торговли и дипломатического влияния, и тем не менее под землей карку явно чувствовали себя неуютно.
— Никогда не поверю, что этот народ страдает клаустрофобией, — прошептала Менас.
Ее голос гулко разнесся по туннелю, которым они ехали. Достаточно широкий, чтобы могла двигаться пара мулов рядом, он, наверное, годился бы и для проезда небольшой повозки. Голова Джереда, когда он ехал верхом, почти упиралась в свод туннеля, не доходя до него дюймов пять, но, с другой стороны, среди карку казначей выглядел великаном. Туннель пробили в скале немного неровно, но поверхность сгладилась множеством ног людей и животных, прошедших здесь за века его существования. По большей части стены туннеля не имели украшений, но время от времени путникам попадались рисунки или символы, вырезанные в камне и изображавшие солнце, гору, дерево и реку.
Ехавший впереди них карку обернулся. Джеред попытался вспомнить, как его зовут. Харбан Квист, вот как. Первое имя — личное, второе — традиционное племенное.
— Ты считаешь всех нас рудокопами и пещерными крысами, желающими жить внутри живой горы, — проговорил он раздраженно. Менас напряглась. — А что, все люди в твоем Конкорде — солдаты?
— Нет. Но я не это имела в виду. Я просто…
— Ни один человек, ни один карку, не захотел бы жить внутри горы. Это необходимость. Величие повелителей гор, неба, воздуха и вольных зверей — все это наверху. Вот в чем наша радость и к чему лежат наши сердца. Не говори, пока не поймешь. Ты увидишь.
— Извини. Я не хотела сказать ничего обидного.
— Каждая метка на этих стенах — напоминание о том, где надо ходить каждому карку.
Харбан снова повернулся вперед и что-то негромко сказал своим спутникам, которые шли по обе стороны от него.
— А он ворчун, правда? — сказала Миррон у них за спиной.
— Это только о вас люди судят предвзято, да? — съязвил Джеред. — Вам это нравится?
— Но они люди гор, — возразил Гориан. — Все они рудокопы.
