части Дворца окетанов, украшенные бюстами, колоннами, фонтанами и флагами. А слева раскинулось Тирронское море и скрытый туманом берег Гестерна. Он посмотрел вниз, за скалы и уступы. На самой границе его обзора виднелись всплески волн, разбивающихся об основание острова, но в целом везде доминировал туман, который становился гуще из-за осадков, не прекращавшихся этим безветренным днем.
Сегодня Кортоний выполнит то, что хирург велел делать ежедневно: пройдет до самой дозорной башни на дальнем конце укрепления. По дороге он отвечал на приветствия, кивал старшим гражданским служащим и изредка останавливался, чтобы переброситься несколькими фразами с теми, кто вышел проветриться. Некоторым людям нравился климат острова, и командующий только уважал их за это. Жизнь на Кестере требовала любви к нему и благоговения перед морем и стихиями.
Поднявшись до половины лестницы, адмирал уже пожалел о решении пройтись. Ему стало жарко, лицо покраснело. Он регулярно останавливался на длинной спиральной лестнице из трехсот ступеней и вышел на площадку в таком состоянии, что едва сумел ответить на изумленные приветствия дозорных. Одна из них придвинула ему стул, и командующий с облегчением на него опустился.
— Спасибо, — сказал он. — Смелый жест — и очень своевременный.
— Здоровье не признает чинов, адмирал. Мы все время от времени болеем.
Кортоний хрипло захохотал. Его сердцебиение только-только начало приходить в норму.
— Ты прирожденный дипломат, юная госпожа. Я просто слишком толстый.
Трое дозорных вдруг решили, что их увеличительные трубы требуют особого внимания. Со стула Кортоний не мог смотреть за край стены. Дозорная башня была довольно узкой. Места хватало только для восьми человек. На стороне, обращенной к суше, стояли маленькая чугунная печка под навесом и пара стульев. Колокол и флагшток отмечали центр площадки.
Адмирал встал и перешел на морскую сторону.
— Неблагодарное дело дежурить в такую погоду, как сегодня.
Женщина-легионер открыла рот, чтобы ответить, но тут с южной стороны острова донесся звон колокола. Его тревожный голос подхватили остальные, звуки приближались. Что бы ни заметили с дальних башен, оно двигалось в их направлении.
У Кортония снова отчаянно заколотилось сердце. Он перешел к запасному увеличителю, установленному на штативе на уровне глаз, и прильнул к нему. Сливаясь с морем, туман закрывал все.
— Поднимают флаги, — сказал один из дозорных.
Кортоний развернул увеличительную трубу к ближайшей башне на южной стороне. Там развевался красный флаг, а дозорные указывали на юг. Он увидел, как по дороге в скалах к дворцу скачет посыльный. Адмирал снова перевел трубу на море. В тумане появились силуэты, и с каждым мгновением его сердце колотилось сильнее.
Вода кишела мачтами, корпусами и веслами. Они выныривали из тумана и невозмутимо приближались. Биремы, триремы, боевые суда и, наконец, громадные галеры с артиллерией. По слухам, на таких не меньше двух тысяч гребцов — в десять раз больше, чем на атакующих триремах. Медлительные громадные суда. Корабли для осады.
— Где блокада? Что случилось с блокадой?
Ее обошли или потопили, не оставив и следа. Главная часть южной обороны уже исчезла! Звон колокола оглушал Кортония. На башне разворачивали красный флаг.
— Да спасет нас Окетар! — пробормотал адмирал. — Как им удалось незаметно к нам подобраться?
— Адмирал?
Кортоний тряхнул головой, собираясь с мыслями.
— Порядок выхода по первой схеме! Приказываю, всем кораблям взять команды и выйти на воду. Откройте морские ворота. Выводите туда окениев. Дайте сигнал северному флоту. Сообщения в Гестерн и Эсторр. Быстрее, быстрее.
Двое дозорных убежали, один остался, Чтобы звонить в колокол. Кортоний уставился на цардитский флот, приближающийся к ним. Корабли то прятались, то выныривали из клубящегося тумана. Он не мог оторвать взгляда от осадных галер. Две уже медленно плыли по проливу. Они же не смогут захватить остров! Или смогут?
Может, и смогут. Они уже оказались в опасной близости от морских ворот. И если им удастся перекрыть гавани прежде, чем его корабли в достаточном количестве выйдут в море, сражение закончится, еще не начавшись.
Кортоний крикнул вниз, чтобы дозорные бежали быстрее.
ГЛАВА 69
В конце сражения Даварову и частям Атрески пришлось устроить бойню. Это было отвратительно, но необходимо. Ни Роберто, ни гестернцам не нужны тысячи пленных цардитов. И он не готов гнать по Атреске больше солдат противника, чем это необходимо.
Дел Аглиос удержал на поле боя большую часть своей кавалерии и пехоты, несмотря на то что уже начало смеркаться. Они гнали разгромленную армию Царда на восток, надеясь, что те воспользуются единственным вариантом, который им оставил Роберто, и вернутся к себе в страну. Несколько десятков выживших солдат, которые напугают Цард рассказами о колдовстве и демонах, принесут немалую пользу и к тому же не будут больше участвовать в войне.
Остальная часть армии праздновала победу, очищая поле боя или помогая служителям ордена вернуть в землю умерших легионеров. Мертвых цардитов на этот раз сожгут. Роберто не позволил собирать трупы так глубоко в землях Конкорда, а риск эпидемии был слишком велик.
Джеред поехал с ним в гестернский лагерь, находившийся в паре миль от приграничного форта, оставив Восходящих с армией. Роберто тихо засмеялся, чувствуя, как из него выходит усталость. Джеред повернулся к нему. Порез, который он получил, защищая Миррон, алел на его щеке при свете фонарей экстраординариев.
— В чем дело? — спросил казначей.
— Задумался о том, как изменилось настроение армии, — ответил Роберто. — Пять дней назад любой из них убил бы Оссакера за то, что он до них дотронулся. А перед нашим отъездом я слышал, как кто-то жалуется, что они не получают правильного лечения, поскольку паренек устал и спит. А Миррон вместо похотливых взглядов встречает отеческую поддержку. Среди солдат практически не осталось тех, кто позволил бы причинить ей вред. Все надолго запомнят, как она расправилась с катапультами цардитов.
— А как насчет Элласа и остальных служителей ордена?
— Этот путь будет длиннее, — вздохнул Роберто. — Но даже он не может отрицать того, что многие из его паствы были спасены сегодня благодаря вмешательству Восходящих. Но он все равно их боится.
— А как настроен ты, генерал?
— Если говорить честно, Пол, я все еще не могу с этим примириться. И когда у солдат
