Демон закряхтел и с трудом поднялся.
— Не могу я их взять. Этот как ты выразилась проныра, — он повернул голову в сторону оцепеневшего Шерэтта, — посвятил этих троих мне. К тому же, души убитых давно покинули их тела.
— Ну, тогда возьми мою! — сама себе удивляюсь. И откуда во мне столько благородства?
Глаза Иценуса округлились и поползли вверх.
— Нет, только не это! — истошно завопил он. — Прошу тебя не делай этого!
Я обиделась. Ну что со мной не так?! Даже демон и тот брезгует.
— Почему?
— Издеваешься? — он отступил в сторону храма. — Я… я… сама что ли не знаешь, чем это для меня обернётся?
Я не знала. И не могла понять его реакции. На лице демона читался неприкрытый ужас. Как будто я угрожала ему вечными муками ада.
— Я всё-таки возьму их!
Он снова сплёл верёвки и уже повернулся, чтобы исчезнуть в стенах храма вместе со своими трофеями.
— Стоять! — я схватила валявшийся под ногами кортик и приставила к груди. — Если сейчас же не отречёшься от них, я посвящу своё тело и душу тебе, а потом убью себя!
Посвящу своё тело и душу тебе! Мои слова были бы куда уместней в какой-нибудь любовной драме, но никак не в споре с демоном.
Иценус обречённо посмотрел на своих пленников, потом на меня, полную решимости совершить суицид на глазах у остолбеневших эмпатов. Сплюнув пепел, демон сжёг верёвки и, повернувшись к нам спиной в который раз собрался уходить.
— Ты кое-что забыл. Отрекайся!
Исчадие Жуткой Тьмы трагически заломило руки и жалобно заскулило.
— Не могу! Это он отдал их души мне!
Шерэтт дёрнулся, но, поняв, что бежать ему некуда, опустил взгляд вниз.
— Ну так заставь его!
Я помахала кортиком перед демоном и снова приставила оружие к груди.
Схватив эмпата двумя пальцами, Иценус хорошенько встряхнул его и, пригрозив стереть в порошок, заставил произнести соответствующие слова. Шерэтту ничего не оставалось делать как повиноваться.
Услышав последнюю фразу, демон кинул его на землю и вспыхнув красным пламенем, исчез в развалинах.
Я подняла голову к небу и улыбнулась. Слава Богу, кошмар закончился!
Лориэн помог подняться Солее. Девушка всё ещё всхлипывала, часто вздрагивая и со страхом озираясь по сторонам. Видимо опасалась, что демон может вернуться и унести её с собой.
Я не решалась подойти к Дорриэну, хотя очень хотелось забыться в его объятиях. Но делать это на глазах у невесты было крайней степенью подлости.
Дорриэн моего мнения не разделял. Приблизившись, он обнял меня и, стерев грязь с лица, поцеловал в лоб. И плевать что на нас все смотрят! Должно же и мне хоть что-то перепасть за эту ночь!
— Теперь всё будет хорошо.
Я замурлыкала, довольная его тоном и счастливо прикрыла глаза.
— Будь ты проклята, посланница!
Вздрогнув, испуганно обернулась. С диким воплем на меня летел Шерэтт, держа в руках кинжал с кривым лезвием.
Лучшее, что мог придумать Дорриэн в тот момент — это заслонить меня собой. Я опустила голову на плечо эмпата, не желая видеть его смерть.
Раздался предсмертный хрип. Но не Дорриэна. Из горла Шерэтта торчала стрела, навсегда покончившая с последним проклятым Владыкой Драгонии.
Наследник Нельвии сжимал в руках лук и остекленевшим взглядом следил за падающим на землю телом.
— Ты был прав, — прошептала я. — Твоего отца убил человек.
Дорриэн отпустил меня и, подойдя к отцу, упал на колени. Прижав к себе его безжизненную руку, он зажмурился, борясь с острой болью утраты. Как ни крути, Шерэтт оставался для него самым близким эмпатом. Рядом опустилась Эдель и, обняв брата, закрыла отцу глаза.
Не смотря на благополучный исход нашего приключения, счастливым его конец не был.
Глава 37
Зачем жечь мосты,
когда их можно просто развести?
В следующие дни Ирриэтон превратился в сумасшедший дом. Во все концы Этары были отправлены гонцы с вестью о смерти старого Владыки (теперь уже окончательной) и женитьбой нового.
Первой, кого мы заметили въезжая в стены Ирриэтона, были Леста и Арон. Увидев в каком состоянии находится наш отряд, эмпатия схватилась за сердце и свалилась в аристократическом обмороке. Бедолаге Арону пришлось тащить её вместе с двумя стражниками в замок.
На следующий же день Дорриэн с Волом не позволив себе даже выспаться толком, не то что залечивать раны, собрали Совет Старейшин, где и открыли последним всю правду о Шерэтте. Как потом рассказывал Воллэн, эмпаты долго охали и ахали, не веря в коварство своего Владыки.
Кенэт был осуждён и в тот же вечер по-тихому казнён. Устраивать публичную казнь Верховного мага не хотел никто. Семья его посыпала голову пеплом и рвала на себе одежды. Из-за одного «гнилого плода» они лишились всех титулов и владений и были отправлены в пожизненную ссылку, куда подальше из Драгонии. Причастность Мара к заговору доказать не удалось.
Третьего эмпата не нашли. Ещё до появления Иценуса он предусмотрительно скрылся. Да и в том, являлся ли он эмпатом уверенности не было.
Солея пребывала в шоковом состоянии. Заперевшись в своих покоях, принцесса впускала только Дорриэна. Меня это ужасно злило, но что я могла поделать? Сказать ему гони её вон и бери в жёны меня красивую? Даже мой сволочной нрав не позволил подобного.
Седрик приехал на день раньше Теоры. Увидев ненаглядную дочурку, чудом избежавшую смерти, папочка окружил её заботой и вниманием, не представляя чем бы ещё ей угодить. Ткани, драгоценности, всевозможные магические игрушки — всё лежало у ног юной наследницы. О том, кто спас его дочь, Седрик предпочёл забыть, не удостоив меня даже кратким «спасибо».
Теора примчалась поздно ночью и с криком «где мой сын?!», ворвалась в спальню принца. Мы как раз доигрывали партию «Этары». Пригрозив ему кулаком и, пообещав наказать за непослушание, мать кинулась обнимать сына, при этом осматривая на предмет смертельных ранений. Парень покраснел и тихо попросил её не вести себя с ним как с маленьким ребёнком.
Я холодно поклонилась королеве и вышла. Нам с ней предстоял серьёзный разговор. Но не в это время и не в этом месте.
Эдель суетилась возле Лесты, опасаясь за здоровье колдуньи. И это было понятно. Пожилая эмпатия перенесла глубокое потрясение. Ещё один Обряд. И одной из жертв должен был стать её пра…внук убиваемый собственным отцом.
Даже близнецы нашли себе занятие по душе — целыми днями ударяли за всё пребывающими прекрасными эльфийками, эмпатиями и человеческими девушками. Гости съезжались на свадьбу, предвкушая весёлые деньки. Я как-то подслушала разговор эльфов с двумя прелестницами. Ребята рассказывали им о своих подвигах и уничтожении Иценуса. Из их басни следовало, что сражались мы с
